Имена любви (Цветков) - страница 27

по верную сторону серебра
III
если изловчиться под верхнюю планку
там те же две медвежьих люстры
цедят по капле пепельную ясность
вещество крошится но его свет
никуда не девается он всегда
перистальтика пространства где мы остались
когда стекло перекусило нить
и отразиться вспять только реверсом
однажды блуждая где нас не научили
обратному счету от конечного числа
вспомнить кто был тобой в предсуществовании
но что осталось от себя не угадать
лицо навстречу медленно проколото
левовращающим южным крестом
генерал стоунвол джексон говорил
перейдем реку и отдохнем в тени деревьев
и тогда она которая казалась
возникает снова и говорит вот
не поведя головой
не протянув руки

«допустим от поезда отцепляют вагон…»

Что касается меня…

Б. Окуджава
допустим от поезда отцепляют вагон
у окна студентка с фейсом сбежавшим за ночь
аудитор из бийска майор фсб без погон
и кормящая грудью двойню прекрасная завуч
вот и скрылся состав над будкой мертвый дымок
почему-то придется ждать разъездного отряда
что попутчик майор аудитору невдомек
но зато аудитор майору открыт как правда
и студентка в тоске глядит в пустоту с полотна
аудитор притворно в папку где чет на вычет
но красавица завуч как ночь к нему холодна
все косит на майора и сиську в ребенка тычет
он бы вышел в ижевске где все эти средства пропьет
посговорчивей там и добрей у прелестниц лица
но вагон отцеплен снаружи жизнь напролет
а внутри остается папку на пах и злиться
почему мне про вас известно ну все почти
сочинил бы сам но такие точней чем гвозди
этот верный майор эта чудная завуч мечты
и болван аудитор к ижевским ласточкам в гости
что ни час то не ближе до омска или москвы
приступает студентка тушью по кислой коже
но внутри считает что все как один козлы
и права наотрез но хочется завуча все же

«я жил с этим выбором в ссоре…»

я жил с этим выбором в ссоре
когда приходили за мной
жена облеченная в солнце
и муж осененный луной
на плюшевой зелени склона
лежал несгораемый свет
и было понятно без слова
сейчас или выбора нет
однажды в истории только
где я и вокруг ни души
они постояли недолго
и вместе со светом ушли
как будто почтовая марка
письмо за пределы тюрьмы
жена облеченная ярко
и муж осененный в тени
в висках этой памяти тесно
ей понизу путь но поверх
дымит опустевшее место
где свет нестерпимый померк

«с нечеловеческим к вину влеченьем…»

Where have all the flowers gone…

Pete Seeger
с нечеловеческим к вину влеченьем
навстречу бомж и старенький простыл
в люминесцентном конусе вечернем
он пешеходом кажется простым
а может быть он летчик по природе
и нестерова б нам вертел вверху
или пускай бы службу нес в пехоте