— Садись.
— Неохота.
— Что, еще насидишься, да? — Серый захохотал.
— Иди ты на хуй.
— Это мне послышалось? А?
Я поглядел на экран. Над стадионом светило солнце. Тень от трибуны закрывала большой кусок поля.
— Не, ты меня не понял, или как? Это мне послышалось?
— Послышалось.
— Ну, давно бы так.
В прихожей хлопнула дверь. Звякнули бутылки. Саня заглянул в комнату.
— Давно ждешь?
— Так, не очень.
Он был уже одет для дискотеки — «клешенные» коричневые брюки и пуловер бежевого цвета, с фиолетовыми ромбиками спереди. На моем пуловере были такие же ромбики, только серые.
— Ну что, пойдем? — спросил я.
— Пошли.
К школе не спеша приближались с разных сторон пацаны и бабы. Было тепло, все шли без шапок и в расстегнутых куртках. До весенних каникул оставалась неделя. Я ни разу еще не ходил в школу на дискотеку. Мог бы ходить уже с сентября, с начала восьмого класса, но Саня все не хотел, а одному было скучно. Сегодня я его еле уговорил.
У крыльца толпились пацаны. Некоторых я наглядно знал — они учились раньше в нашей школе и ушли в «хабзу» после восьмого. Их на дискотеки не пускали, но они приходили все равно, терлись у входа в надежде как-то пролезть, курили и рассматривали баб.
— Э, малые, деньги есть? — крикнул нам пацан в зеленой куртке.
— Нет, — ответил я.
Мы поднялись на крыльцо. У дверей стоял «организатор» Шумский, следил за тем, чтобы не пролезли «чужие».
— Что, ребята, на вечер пришли? Что-то раньше я вас не видел. Не любите культурно отдыхать?
Над сценой в актовом зале моргали три фонаря цветомузыки — синий, зеленый и красный. Играла нерусская музыка — я не знал, что за группа. Человек пятнадцать пацанов и баб танцевали — пацаны своим кругом, бабы — своим. Остальные сидели на стульях, сдвинутых к стенам. Сбоку стоял на столе бобинный магнитофон «Олимп». У стола тусовались Коробкин из десятого «б» и Шевцова из девятого «а». Перед Новым годом в передаче «Моладзи пра музычнае мастацтва» не поставили песню «Модерн токинга», и Шевцова написала на радио письмо. Ведущий тогда объявил, что в новогодней программе будут ставить только те группы, против которых никто ничего не имеет против, а какой-то пацан-«металлист» написал им в письме, что «Модерн токинг» слушать вообще невозможно. Через две или три передачи ведущий зачитал отрывок из письма Шевцовой. Она писала, что ей испортили весь Новый год. После этого ведущий поставил «Ю май хат, ю май сол».
Коробкин включил «Третий альбом», песню «Братец Луи». Еще человек десять встали с мест и пошли танцевать. Шевцова спустилась со сцены, встала в круг с бабами из девятых классов.