Междустрочье прочитано между делом,
изо рта не текло, хоть мозги буравило;
толковать бы взялся, чтоб рука не зудела,
только лень нарушать негласные правила.
Долго ли, коротко ли — все одно,
если повествованье идет по плану.
Без меня решили, кого — в говно,
кого — по этапу, кого — в Нирвану.
А по всей стране — то ли стон, то ли плач,
не берем отдельно, но общую массу.
Слышал звон — для порядка нужен палач.
Запишусь в палачи, как борец за расу.
Вот и первый казненный с помоста — шмяк,
недвижим, — и впрок не окстишь его.
Позвольте, с чего это я маньяк?
Нет! Наместник Всевышнего.
Всюду рыщут подвластные мне упыри,
выявляя, хватая, играясь в прятки…
Поговори, сука, поговори —
все зачтется в строгом порядке!
Ни орлиный клекот, ни волчий вой
не послужат верным ориентиром,
если вечность, искромсанная бензопилой,
трупным духом смердит по квартирам.
Но давно известно — на каждый роток
не налепишь клейкую ленту.
О если бы, если б я только мог
шепнуть об этом президенту!
Вот тогда б оценили мои труды,
платили б по твердому прейскуранту,
наградив орденом Тайной звезды —
при параде, под бой курантов!
Но пока не предвидится пышных торжеств,
лишь обочиной снов проносится что-то…
Закатав рукава (привычный жест),