– В прямом, – пожал плечами Артем. – Это женщина. Русалка. Молодая. И она сама нас боялась до мокрых штанов. Пусть даже выглядела она как злобный культурист, способный тестостерон литрами продавать. Но и ненавидела при этом до скрежета зубовного. Не могу объяснить как, но я такие вещи иногда чую.
Мы оба немного помолчали, обдумывая ситуацию. Лично мне почему-то куда легче верилось, что нашим противником все же был мужчина, а Ассасин после порции отравы увидел галлюцинацию. Ну то есть ощутил.
– Ладно, – сказал он наконец, – пошли поужинаем, что ли? Есть хочу так, будто неделю не жрал. На сколько меня вырубило-то? Часов на пять?
– Полтора дня.
Ответ заставил Артема присвистнуть.
– Ребята! – вдруг донесся из соседней комнаты какой-то странный и неуверенный голос Артема. – Ярослав! Виктор! Вы тут?!
– Мы снова в сборе, – радостно ухмыльнулся я. – Пойдем проведаем нашего…
– Ребята?! – В голосе Ярослава теперь почему-то сквозил настоящий ужас. – Не молчите! Скажите хоть что-нибудь!
– Что с ним? – опешил Артем, и мы с ним наперегонки рванулись к Ярославу. Так и не доучившийся медик полусидел в своей кровати и плакал. Горько. Навзрыд. Размазывая кулаками слезы, словно маленький ребенок.
– Ал, ты чего? – опешил от такого зрелища я.
– Виктор, – Алколит неуверенно уставился куда-то в стену, – ты здесь?
– Сам не видишь, что ли? – хмыкнул Ассасин. – Эй, пухлик ленивый, чего нюни распустил?
– Виктор, Артем. – Если один из моих друзей два раза подряд использует имя, а не кличку, то это плохой признак. Очень плохой. – Я, кажется, ослеп.
Найду эту чертову русалку! Поймаю! Зажарю! И съем!!!
Дальнейшую суматоху помню плохо. Ярослав плакал. Артем ругался. У меня, по-моему, от гнева отнялся язык. Прибежавшая на шум Лукреция сочувственно охала, а ее муж выражался односложно, пытаясь подбодрить Алколита, упирая на то, что такой физический недостаток еще не конец света.
– Заткнулись все! – В какой момент у меня лопнуло терпение и прорезался голос, сказать не могу. – Яр, ты совсем ничего не видишь?
– Глазами ничего, – ответил мой друг. – Абсолютная темнота. Полный ноль. Но магическое зрение осталось. Ауры вещей и предметов различаю, да. Метров на десять. Вон у Лукреции на левом плече комар сидит. Чуть выше медного крючка на лямке.
Полусатир, переведя взгляд на супругу, немедленно прихлопнул кровопийцу.
– Ну спасибо, – зло отозвалась она, разглядывая получившееся на платье пятно, вызванное грубым измельчением насекомого едва ли не до молекулярного уровня. – И как теперь это отстирывать прикажешь, а?
Ош талантливо притворился не только косноязычным, но и глухонемым.