Мужчина снял шляпу и холодно улыбнулся.
— Мне бы и в голову не пришло осматривать беременную женщину на предмет венерических заболеваний; это может повредить ребенку. Я просто подожду здесь несколько минут, а потом сообщу сержанту, что никакой инфекции у вас нет. Тогда они отпустят вас, и вы сможете и дальше заниматься тем же, чем и до задержания.
— Благодарю вас, — растерянно ответила Марта. Она никак не могла решить, врач на ее стороне или нет? Его слова внушили ей некоторое спокойствие, чего нельзя было сказать о недружелюбном выражении его лица.
Он метнул на нее презрительный взгляд, и Марта поняла, что ни о каком сочувствии не может быть и речи.
— Мне не нужна ваша благодарность, миссис Росси. Я вовсе не делаю вам одолжение. Будь я рядовым членом общества, я бы хорошенько всыпал вам, но не в том смысле, который подразумевает полиция.
Его слова не на шутку обидели Марту.
— А за что это мне нужно хорошенько всыпать? — поинтересовалась она.
— Эта страна находится в состоянии войны, — сообщил ей врач таким тоном, как будто она не знала этого. — И она не нуждается в том, чтобы такие, как вы, на всех углах трубили, что это страшное зло и что все делается из рук вон плохо. У меня сын сражается во Франции за эту страну, а вы, миссис Росси, не желаете помочь ни ему, ни кому-либо еще.
— Сколько лет вашему сыну, доктор?
— Двадцать два, — его голос дрогнул.
Она сразу же пожалела его.
— Ну, а моему, тому самому, который погиб, было всего четырнадцать.
— Мне очень жаль. То, что случилось, просто ужасно, но ведь из-за этого незачем поднимать такой шум. Вы могли бы решить этот вопрос, не придавая его ненужной огласке.
— Почему вы решили, будто я не пыталась этого сделать? — вспылила Марта. — Для начала я пошла к полицейским, затем была на приеме у идиота политика, который накачался бренди по самую макушку и заявил мне, что мне повезло, раз мой Джо отправился на фронт. Потом один газетчик написал в Военное ведомство, но там никак не отреагировали. Всем было наплевать, — ровным голосом произнесла она. — Никому не было до этого дела. Ведь мой Джо был всего лишь парнишкой из бедной рабочей семьи, о котором никто и слышать не хотел. — Она метнула на врача испепеляющий взгляд.
Тот отвернулся и вышел из камеры, не сказав больше ни слова. Не прошло и нескольких секунд, как к ней явился один из вчерашних полицейских, жирный здоровяк, и сказал ей, что она может убираться. Дверь камеры оставалась открытой, и до слуха Марты донесся чей-то крик — нет, кричали два человека, причем во весь голос, и все это сопровождалось страшным шумом.