— Не останавливайся, — прошептала она. — Прошу, не останавливайся.
Лукан застонал и переключился на другой сосок, прикусив маленькую вершинку. Она вскрикнула, тело ее дернулось.
Его самообладание грозило вот-вот лопнуть. Дух внутри его сделался непокорным, требуя освободиться от похоти, которая бурлила в крови. Он почувствовал, как кожа его меняется, ногти и зубы удлиняются. Краем глаза он увидел надвигающуюся тень, и темнота сомкнулась вокруг него.
Он оторвался от Кары и отшатнулся. Она схватилась за стену для поддержки и посмотрела на него недоумевающими, наполненными страстью ореховыми глазами.
— Лукан? Я сделала что-нибудь не так?
Святители небесные!
— Нет, Кара, нет.
— Тогда почему ты остановился?
— Потому что если бы не остановился, я бы овладел тобой.
Она облизнула припухшие от поцелуев губы, отчего его плоть судорожно дернулась.
— Но я… я этого хотела.
Он стиснул руки в кулаки.
— Не так. У меня слишком долго не было женщины. Я не могу контролировать свою страсть и причиню тебе боль.
— Нет, не причинишь.
Ее вера в него наполнила Лукана чудесным теплом. Но он знал, что причинит ей боль в своем безумии овладеть ею. Он обрадовался, увидев, что тени и темнота понемногу отступили. Фэллон прав. Кара заслуживает хорошего мужчину, смертного. А не того, в ком живет Аподату — первобытный дух мести.
— Ложись поспи, — сказал Лукан и отошел в тень коридора. — Я буду оберегать твой сон.
Растворившись в темноте, он наблюдал за ней, как и раньше. Прочитав в ее глазах муку, Лукан почувствовал себя самым настоящим чудовищем. Когда она обняла себя руками и покачнулась взад-вперед, это чуть не бросило его на колени.
Это он разбудил в ней страсть. И покинул ее в этом состоянии неутоленного желания, с непривычными чувствами, бурлящими в ее теле.
Лукан понимал, что ему следует вернуться и освободить ее от этих мук. Но он не доверял самому себе, поскольку находился все еще слишком близко к краю. Поэтому стоял и наблюдал, как она, немного успокоившись, зажгла все свечи в комнате и забралась в постель.
В его постель…
Он откинул голову на камни и пробормотал какое-то заклинание. Он хочет ее в своей постели, хочет почувствовать, как ее ноги обхватывают его, когда он погружается глубоко-глубоко. Ему так важно услышать, как она выкрикивает его имя на пике страсти, ощутить, как тело ее сжимается вокруг него и выпивает его досуха.
Когда Лукан пришел в себя настолько, чтобы спокойно смотреть на предмет своей страсти, он открыл глаза и увидел, что дыхание ее выровнялось и она уснула.
Только тогда он ушел.