Внезапно нахлынуло, нет, не воспоминание, а какое-то забытое ощущение, какое было, наверное, только в детстве. Сердце как будто кто-то сжал рукой, тёплой и ласковой. И какие-то картинки, полные света с неуловимой скоростью мелькнули в сознании. Словно он не в мрачном подземелье, а там, где ласковое солнце, где покой и умиротворение. Последние два слова он знал только умозрительно. Неужели он тоже может чувствовать это?
- Мальчик мой!
Знакомый голос-шелест, зазвучавший, как бы внутри вернул его к действительности. Иосиф обречённо взглянул на лежавшие тела.
- Всё в порядке?
Мессир взирал на него из своего кресла. Неужели почувствовал движения души?
Иосиф молча кивнул.
- Тогда поторопись, а то опоздаешь на праздник.
- Асраила тоже?
- Это всего лишь тело. Ничтожная, неодушевлённая плоть. Вот, возьми, чтобы не пачкать рук.
Он протянул большой крюк, которым на скотобойне оттаскивают туши убитых животных.
Затащив всё, что осталось от стража ворот в залу, посредине которой зияла тьмой дыра, Иосиф достал из кармана три большие свечи, вставил их в щели между камнями и зажёг. Зала была большой, с низким неровным сводом, и неровным же полом. Дыра была идеально круглой, словно её просверлили гигантским сверлом. Она одновременно отпугивала и притягивала. Он представил, как делает решающий шаг и медленно падает вниз, преодолевая тьму, как плотную толщу воды.
Он подтащил к самому краю обгорелый труп Асраила и отошёл, чтобы взять одну свечей. А когда спустя пару секунд вернулся, тела уже не было. Тьма сама забрала его! Иосиф так и застыл со свечёй в руке, ожидая, что сейчас из ямы высунется рука и утащит его. Затем сделал шаг и, удивляясь собственной смелости, заглянул. Яма будто до краёв наполнена дёгтем. С трудом, оторвав взгляд от черноты, отправился за следующим телом.
***
- Здравствуй, Андрей… Владимирович.
Сколько лет они не виделись? Двадцать, или больше?
Владыка смотрел в глаза замначальника президентской службы безопасности и вспоминал.
К середине августа боевики до этого мелкими отрядами проникавшие в Грозный, практически контролировали весь город. Ему, тридцатипятилетнему майору ГРУ было поручено вывезти секретную документацию из оставляемого федералами города.
Всем здравомыслящим было ясно, что война проиграна. Его, как кадрового военного утешало, что виной этому не слабость армии, а слабость власти. Утешение это помогало мало, ибо майор видел, что страдают в первую очередь его товарищи по оружию. А власть, с горечью думал он, мы имеем ту, которую заслуживаем.