- Здравствуй, Андрей Владимирович.
- Садитесь в машину, нечего тут отсвечивать.
Игорь Петрович с Епифанием забрались на заднее сиденье. Несколько секунд полковник, обернувшись, разглядывал начальника «ритуалки».
- Вот странно, Игорь Петрович, знакомы мы были с тобой всего-то три дня. И двадцать два года не виделись. А помню я всё, будто вчера это было.
- Как же двадцать два? А в 2001-м забыл? В Кремле нас награждали. Знатно ещё потом посидели.
- Забыл, - признался полковник. – Видимо, действительно посидели знатно.
Помолчали.
- Говорят, большим начальником заделался? – спросил Игорь Петрович.
- Ну, уж и большим! А ты, говорят к Богу ближе всех нас, грешных.
- К Богу мы все одинаковы. А грехов у меня ещё поболе, чем у тебя будет. Давай по делу, Андрей. Полагаю, не случайно мы здесь встретились?
- Давай по делу, - вздохнул Андрей Владимирович. – Тебе знаком этот человек?
На колени владыки упала фотография. Рядом с российской президентшей стоял мужчина в дорогом костюме. Холёное лицо, смотрит в объектив, губы чуть раздвинуты в улыбке. И лишь изумрудные глаза оставались серьёзными.
- Это первый советник нашего президента, - отвечал Игорь Петрович, возвращая фотографию.
- Это я и без тебя знаю.
- Тогда зачем спросил?
- Скажу даже больше, - проигнорировал вопрос полковник, - он даёт советы главам ещё двух государств. Сказать каких?
- А зачем? Нам бы в своём государстве разобраться.
- Многие, Игорь, до тебя пытались, - вздохнул замначальника СПБ. – Серёжа, - обратился к водителю, - давай, вон в ту арочку. Там дворик безлюдный.
Ауди въехала во двор.
- Ты, Серёжа с господином, простите, не знаю, как вас величать, посиди. А мы с Игорем Петровичем воздухом подышим. Только скабрезные анекдоты не трави, не поймёт он тебя.
- Вы сумасшедший? – спросил Глеб, глядя в зелёные глаза.
- Я понимаю, тебе всё это кажется за пределами нормальности. Но разве предназначение человека не в том, чтобы раздвинуть эти пределы? В этом подземелье, - Мессир картинным жестом обвёл свой бордовый кабинет, - сегодня творится история. Правда, то, что здесь скоро произойдёт, будет известно лишь единицам. Но, sic transit Gloria mundi !
- Пойми, Глеб, - он подъехал к прикованному парню, - согласишься ты или нет, не суть важно. Всё равно это произойдёт. Потому что в этом неизбежность человеческого волеизъявления.
Глеб смог бы дотянуться до этого старика в инвалидном кресле. А что дальше? Силы ещё не вернулись к нему, руки дрожали мелкой дрожью, тело не слушалось. Допустим, с инвалидом он справится, а с Иосифом шансов у него нет. Его союзник – время. Но времени ему эти двое не дадут.