— Марсель Бенуа, Указом Президиума Верховного Совета СССР вам присваивается звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая звезда. Ролан де Вильмон, Указом Президиума Верховного Совета СССР вам присваивается звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда.
Он неторопливо пожал им руки и вручил каждому футляры с наградами и грамоты Героев.
Снова раздались крики «ура». «Если я так же бледен, как Вильмон, — думал Бенуа, — мы оба отлично подошли бы на роль Пьеро!» Он чувствовал комок в горле. И так как подобное волнение он всегда переносил с большим трудом, он, возвращаясь на место, по дошел к Вильмону:
— Маркиз Ролан де Вильмон — Герой Советского Союза!.. Все увидят…
— Тетушка Аделаида лишит меня наследства, — вздохнул Вильмон.
И, сохраняя стойку «смирно», он доверительно добавил:
— Но мне на это наплевать!
Комаров взял еще три футляра. Он держал футляры так, что все могли видеть их.
— Такой же награды удостоен лейтенант Леметр… — Его голос чуть дрожал. После небольшой паузы он добавил: — Посмертно.
На этот раз не было никаких «ура», стояла полная тишина. Генерал обернулся к Флавье.
— Я вручаю эту награду командиру эскадрильи «Нормандия — Неман».
Флавье взял награду Леметра, кавалера Золотой Звезды и ордена Ленина. На этом опасном переходе. который вел их к победе, Леметр погиб, как те корабли с высокими бортами, погрузившиеся в пучину и поглощенные жестоким морем. Леметр погиб! Леметр, который так хорошо умел помогать людям жить! Флавье смотрел на свою эскадрилью. До Берлина еще много дорог, они отомстят за Леметра.
— Я должен наградить еще одного из вас, — сказал Комаров и назвал имя:
— Лейтенант Шардон!
С самого начала церемонии у Шардона было желание уйти. Он чувствовал себя так, будто все это совершенно его не касается. Услышав свое имя, он вздрогнул. Затем до него начало доходить значение того, что сказал Комаров. Чтобы помочь ему понять до конца, Казаль сильно ткнул его локтем в бок.
— Чего же ждешь? Это тебя.
Шардон все еще стоял не двигаясь. Тогда Казаль нетерпеливо подтолкнул его вперед.
— Иди же, дуралей!
И вот он оказался один перед шеренгой летчиков. Как лунатик, подошел к столу. Комаров встретил его блуждающий взгляд.
— В награду за исключительную храбрость, — сказал он спокойно… — И за ваши девять побед!
Кастор наклонился к генералу. Тот улыбнулся, сказал что-то по-русски… Кастор перевел, не отрывая взгляда от Шардона:
— Извините, с сегодняшней. — десять.
Бережно приколов орден к груди, Шардон вернулся в строй. Троекратное «ура» в его честь снова сотрясло развалины. Вдруг он подумал о Марселэне. Может быть, после всего, что произошло, все же стоит попытаться жить? Может быть, непоправимое — поправимо? Может быть, они не ненавидят меня?