Дюпон полез разыскивать свои ботинки. Он нашел один, но второй как сквозь землю провалился.
— Если кто мне осточертел, так это ты, Бенуа, — сказал йн.
Затем обернулся к Леметру:
— А ты, уж больно ты надоел со своей всегдашней защитой русских.
— Нечего спорить, — сказал Леметр. — Все мы слишком устали.
— Сегодня сбили четверых наших, это важнее усталости, — продолжал Бенуа. — Если так пойдет и дальше, от «Нормандии» к концу недели ничего не останется,
Казаль вмешался снова.
— Останется! Доктор останется!.. Один… Он возьмет Орел, взломает фронт и погонит бошей в Берлин, поддавая им под зад ногой.
Леметр смотрел на Бенуа. «Всегда, когда гибнет один из наших, ты страдаешь. Я знаю тебя, суровый из суровых, это было каждый раз, начиная с гибели Перье! Из всех нас тебе одному эскадрилья въелась в душу. Но смерть товарища — с этим ты не справляешься»,
г*-. Что ж вы не смеетесь? — спросил доктор. — Разве не забавно то, что сказал Казаль!
Никто не ответил. Доктор покрыл бубновую восьмерку семеркой пик. *
— Если такие тонкие шутки уже никого не могут рассмешить, значит, дело в самом деле плохо!
— Не могу же я до конца войны ходить в одном ботинке! — ворчал Дюпон.
— Тебе не придется долго мучиться. Для нас война окончится здесь, — сказал Бенуа.
Вильмон по-прежнему спал, даже ни разу не пошевелился. «Я должен что-то сказать, — думал Леметр, — но что я скажу им? Если бы я послушался своего внутреннего голоса, я присмотрел бы себе стол и тоже заснул бы. Орел… что это за штука — Орел? В один прекрасный день мы вступим в Орел и, если там останутся кровати, поспим. Но от Орла ничего не станется, кроме разрушенных стен. Тогда мы выспимся на земле…»
— Ты спишь, Лёметр? — спросил Бенуа.
— Нет, — ответил тот, >= не сплю…
И тут же заснул.
Входя, Марселэн увидел такую картину: Леметр и Вильмон спали. Казаль сидел с совершенно отупевшим видом; Бенуа ругался, не сводя мутного взгляда с ботинка, который Дюпон злобно совал ему под нос. Доктор, держа в руках три последние карты, о чем-то глубокомысленно размышлял. Лирон следовал за Мар-селэном. Они обменялись печальными взглядами. Марселэн повел плечом и начал:.
— Добрый вечер! Только что звонил полковник Синицын. Он требует патруль.
Дюпон перестал размахивать ботинком. Казаль встал. Бенуа медленно размял папиросу.
— Куда?
— Аэродром, — произнес Марселэн.
— Там остались Виньелет и Леви, — сказал Казаль.
— Жаль, что они не вернутся… Они могли бы нам кое-что рассказать о том, что там происходит.
Голоса разбудили Леметра, Словно сквозь пелену, он увидел: Марселэн стоит у двери. Он очень печален и очень суров, глаза занимают все лицо. «Интересно, немцы устали так же, как мы? Самым секретным оружием сейчас было бы лекарство против сна».