— Можно домой сбегать.
— Ну и что докажем? Толстопузый к тому времени уйдет, а хитрый старик деньги прикарманит и скажет: «Спасибо вам, дуры!»
— Во всяком случае, я есть не буду!
— А я буду, — взорвалась Муся. — Дайте мне ириску!
— Одалиска ты, а еще поэтесса.
— Подумаешь, конфеты в принцип возвели…
Все стало плохо. Фанни злилась, Танька ворчала, Клара непреклонно сжала губы.
Лена задумчиво смотрела в море на темную глыбу острова Наргина, возле которого, как всегда, не то стоял, не то шел пароход. Ее некрасивое, притягательное лицо стало задумчиво отрешенным. С первого класса она была отличницей, не зубрилой, но девочкой с разносторонними, обширными знаниями. У ее отца было революционное прошлое. Свет этого прошлого падал на Лену.
— Не бузите, девочки, — сказала она, — черт с ней, с этой подачкой…
Ленка привстала, размахнулась и швырнула ириски в воду.
— В набежавшую волну, — сказала она.
Фанни расхохоталась. У нее был особенный смех — басовитый колокольчик. Клара одобрительно кивнула. Муся чуть не плакала.
— Ну и что? Зачем? — твердила она. — Теперь все бычки будут пахнуть сливочным ирисом…
— Забудем этот ирис, наплюем на бычков, будем жить на вершинах. Читай стихи!
Напрасно некоторым Лена казалась слишком рациональной. Нет, она понимала своих друзей!
Но в душе Муси клокотало разочарование.
— Что мы этим доказали?
— Мы сохранили свое достоинство.
— Кто об этом узнает?
— Поэт! Ты сам свой высший суд! — сказала Лена.
Казалось бы, достаточно. Но Фанни потребовалось добавить:
— Вот и верно сказано: «Быть может, всех ничтожней он». Вот я теперь понимаю, почему декабристы Пушкина в свою компанию не взяли…
— Вон куда метнулась!
— Муська, не слушай ее, прочти про любовь, — кротким голосом попросила верный друг Таня.
Муся глубоко вздохнула.
Мне не дала моя любовь
Ни новых платьев, ни стихов,
Мне принесла любовь моя
Простую птицу — воробья.
Его держала я в горсти.
Он прочирикал «отпусти»…
Разжала пальцы я. Прости,
Прости меня, любовь моя!
— Вот тебе раз, — вскричала Лена. — Неожиданно! Это что-то новое!
— А кто — эта любовь? — заинтересовалась Фанни. — Это Шурик, который тебя по математике натаскивает?
— Муся творчески осваивает «танку» — японскую форму, — сердито объяснила Таня.
— Уже танки в ход пошли! — Фанни загрохотала.
— Нет, в этом что-то есть. Давай читай еще, — потребовала Лена.
— Все вы дуры! В этом есть и поэзия и настроение. А вам лишь бы выяснить, кто прототип. Типичное мещанство!
— Про-то-тип, — веселилась Фанни. — А он вовсе даже и не студент, этот знаменитый Шурик…
— Ну, читай, читай…