Люба схватила сына за руку:
— Куда ты книгу дел?
— Какую еще книгу?
А сам в глаза не смотрит. Знает!
Пенсионерки на лавочке примолкли. Любопытно им.
Люба вывела сына на улицу.
— Где книга?
— Товарищу дал почитать.
Вылитый отец! Того тоже всю жизнь товарищи обирали.
— Веди меня к товарищу.
— Не надо, мам, он завтра отдаст… Честное слово…
— Веди к товарищу!
— Мамочка, милая, не надо…
Потом заплакал:
— Я туда не пойду… не могу я…
— Я сама пойду. Ты только адрес скажи.
— Мамочка, я сам принесу, я сейчас же принесу!
Но Люба, не выпуская маленькой жесткой руки сына, заставила его указать дом, сказать, какой этаж, какая квартира. И позвонила. Звонок красиво теленькнул, дверь открыл мужчина, еще молодой, в джинсах и клетчатой рубахе.
Люба сказала:
— Извиняюсь, мне вашего мальчика нужно.
— Пожалуйста. — Мужчина позвал: — Славка!
Вышел мальчик. Володечкин ровесник. Люба попросила мужчину:
— Вы уж, пожалуйста, не уходите от этого разговора. Вам, как родителю, нужно послушать.
Мужчина пригласил войти в комнату, но Люба отказалась, сразу же обратилась к мальчику:
— Ты книгу у Володи Онина брал?
Тот не стал запираться:
— Арабские сказки взял.
— А ты знаешь, какая это дорогая книга? Как ты мог без разрешения Володиных родителей ее из дома унести?
Мальчик нисколько не смутился.
— Я только прочитать взял.
— А вам я прямо-таки удивляюсь, — обернулась Люба к Славкиному отцу. — Вы видите, что у вашего сына такая ценная книга, и не поинтересовались, где он ее взял!
— В самом деле, — огорченно сказал мужчина, — совсем не подходящее чтение для детей. Загруженность, знаете. Вот только что с работы, а жены до сих пор дома нет. Конечно, им надо адаптированное издание. Академическое на этот возраст не рассчитано.
Люба решила, что он над ней смеется. Для кого же сказки печатают, как не для детей? Люба очень хорошо понимала, когда ей что-нибудь в насмешку скажут. Но тут мальчик вынес книгу, а это для нее было главное.
Мужчина еще извинился, тоже, может быть, в насмешку, но Люба уже отошла душой и не сердилась.
Дома Володечка лежал на диване лицом к стенке. Щей есть не стал и разговаривать с матерью не хотел.
— Смотри ты у меня. Я, как одинокая мать, тебя в два счета в интернат определю!
Думаете, испугался?
— Я к папе жить пойду… Я с тобой не хочу…
— Очень ты ему нужен… Там его баба тебя, как шайбу в ворота, выбросит!
— Врешь ты все! Он у тети Кати живет. Я знаю.
Конечно, ребенок. Его обмануть легко.
— Эх, дурачок ты, дурачок, — ласково сказала Люба.
* * *
Гадалкам и ворожеям Люба сроду не верила. Даже смеялась над этим невежеством. Но вот так получилось — сама к гадалке пошла.