Но в университете друзья Эрика обрушились на нее с замечаниями по поводу ее нравственности. Они, оказывается, оберегают честь Эрика! Они дали ему слово следить за Кариной!
Андрей выслушал ее рассказ, не делая никаких замечаний.
— Хорошо, — сказал коротко, — живи спокойно.
И с тех пор друзья Эрика перестали ее замечать.
— Что ты с ними сделал?
— Поговорил.
— Почему они тебя послушались? Почему все наши мальчишки тебе подчиняются?
Андрей усмехнулся.
Римма говорила:
— Настоящий мужчина должен быть как закрытый ящик. Что в нем — мы не знаем. Потому интересно. А например, длинный Лев? Я как глаза открыла, так его увидела. На одной улице жили, в одну школу ходили. Я все ботинки помню, которые он с детства износил. Какой у меня может быть к нему интерес?
Положим, интерес к длинному Леве у нее был.
Иногда Андрей начинал рассказывать:
— Наша семья много ездила. Жили в Чите, во Владивостоке, а то и прямо в тайге. Знаешь, есть места, где грибы выше берез, потому что березки вот такие крохотные. А когда идет на нерест кета, то вода на берегах выплескивается, так ее рыба теснит. Кету руками берешь, икру выжимаешь прямо в таз.
— А рыба?
— Рыбу долой. Она в это время невкусная.
— И не жалко ее?
Он удивлялся:
— Рыбу?
— Все живое жалко, — защищалась Карина. — Я раньше мух от липкой бумаги отмывала…
Он секунду задумался.
— Я ловил кузнечиков, связывал одной ниткой, они летали гирляндами. Сами черные, подкладка на крыльях красная. Летают, как фонарики. Красиво.
Но рассказывал он редко. Только если видел, что собеседнику интересно. Очень чувствовал отношение к себе людей.
— Твоему отцу я не понравился, — сказал он после того, как первый раз побывал у них в доме.
И в ответ на попытку Карины запротестовать приложил палец к ее губам:
— Только никогда не ври мне. Не понравился — это понятно. И даже неплохо. И поправимо.
— Почему же неплохо, не понимаю…
— Это значит, что с самого начала он принимает меня всерьез.
С восьми утра в доме начал трещать телефон. Это развертывался эксперимент. Карина подбегала к аппарату с блокнотом — выясняла и учитывала каналы. Сначала они шли от первого источника. Тетя Герселия оповестила всех ближайших знакомых. Потом начались звонки издали. Выражала сочувствие мамина портниха. Сослуживец Сергея Ивановича больше всего интересовался стоимостью кольца, а — от всех заданных ему вопросов отмахивался. Какая-то старая дальняя родственница была очень обижена, что о таком событии она узнала от совершенно посторонних людей, — и ни о чем, кроме своей обиды, говорить не хотела.
Карине некогда было даже одеться. Так, в стареньком халате, накинутом поверх ночнушки, она открыла дверь Андрею. В воскресенье утром она его никак не ждала.