* * *
Домой мы добрались уже к утру. Больше всего я сейчас хотел — это лечь на кровать и заснуть. Правда, надо, наверное было доложить о случае на улице начальству, но мне не хотелось. Сделаю это днем, а сейчас — спать. У поворота мы распрощались, и я сказал, что позвоню ему завтра к вечеру. Владимир скрылся за углом, и я остался один. Я пошел домой через парк, иногда останавливался, и осторожно вдыхал ночной воздух. На небе бегали искорки спутников и совершающих посадки или взлеты космических кораблей. Когда человек научился летать, он вряд ли задумывался над тем, что однажды ему придется выйти в космос. Большой, и открытый. Мы шагнули вперед, забыв, что для начала надо было бы разобраться с Землей. Покрутив головой, и никого не найдя, мы сразу же, не думая, стали заниматься тем же, что и вчера. И я вот думаю, а что если мы просто плохо искали. Мы просто задохнулись от жадности, не в состоянии заметить что-то у себя под носом. И может быть случиться так, что когда мы опомнимся — будет уже поздно. Человечество будет не в состоянии сделать шаг вперед. Мы замрем на месте, и начнем медленно, но верно разлагаться.
* * *
С утра в Управлении никого не было. Я прошелся несколько раз по пустым, с эхом, коридорам, вернулся в кабинет капитана, сформировал из кресла строгой формы, кресло с мягким, приятным материалом и погрузился в него.
— Поставь мне классическую музыку, что-нибудь под настроение.
Компьютер капитана, неординарного человека кстати, обладал, как мне казалось частичкой разума. Хотя такие эксперименты запрещались, но технически они стали возможны в секретных лабораториях еще в девяностые годы двадцатого века.
— Бетховен, соната номер один, — ответил компьютер приятным баритоном. А ведь почти угадал под настроение.
Похоже, что Игорь Васильевич, наш непосредственный начальник, разработчик, в одном из сегментов Управления, группы Б, в которую входили и мы, задерживался. Он, конечно, меня предупредил, так что ждать, наверное, оставалось недолго. Он обычно не опаздывал, хотя никогда не обещал вернуться через пять минут, зная, что его не будет еще полчаса. Он был из людей, которые говорят правду в лицо. Не щадя, и словно, плюя на уважение другого человека. Но это было лишь обманчивое впечатление. Если ты не прошел тест — значит, и разговаривать с тобой бессмысленно. Железная хватка и суровая воля — вот его отличительные качества. Нет, он не был прожженным воякой, просто он смог понять несколько простых истин, многие из нас которые осознают только в конце своей жизни — жить так, чтобы не мешать другим, и стараться делать только добро. Конечно, это не означало, что он должен был компенсировать хроническую лень бродягам или работать волонтером в Центре наркологических зависимостей, разновидностей которых с каждым днем становилось все больше. Одна из них — набирающая стремительные обороты — виртуальная реальность нового поколения, полностью переносящая человека в сказочный мир, и делающая его психику неустойчивой к дальнейшему взаимодействию с реальностью. Делать добро в его понимании — было идти по пути, не делая ничего плохо, и помогать тогда, когда он может. Это как в законах робототехники — не допустить своим бездействием беды другого. Когда мелодия подошла к логическому завершению, дверь кабинета приоткрылась, и вошел сам Игорь Васильевич, в белой футболке и простых, легко перестраивающих свою форму, в зависимости от желания хозяина, брюках. В свои шестьдесят он выглядел в два раза моложе. Лишь немного грустный взгляд, в котором крылось скрытая грусть, и наметившиеся морщины выдавали настоящий возраст хозяина. Хотя конечно, можно было избавиться от этого, но капитан не признавал никакой косметики и вообще старался как можно меньше использовать различные препараты и средства, стараясь жить по принципу — сделай сам. Капитан внимательно меня выслушал, и посидел немного в кресле, смотря в потолок. Судя по всему, раз он не сменил музыку, она ему или понравилась, или он просто не хотел меня обидеть. Потом он вдруг спохватился: