— Это относится и… — Штрайтцер на мгновение запнулся, — к фирме ТАНАСС?
— Что вы этим хотите сказать, Штрайтцер?
Вспомнив об операции «Утренняя звезда», тот неожиданно выпалил:
— У меня создалось впечатление, что наша информация в Центре не всегда получает верную оценку.
— Возможно, — спокойно согласился Говард. — А как вы думаете, мистер Галва?
— Я хорошо знаю фирму ТАНАСС, сэр, — желая сохранить нейтралитет, ответил Галва, — а вы хорошо знаете Центр… Мне трудно было бы сказать вам что-то такое, что вам не известно.
— Послушайте, Штрайтцер… — Говард немного помолчал. — У вас вообще бывают когда-нибудь разногласия с вашим заместителем?
— Иногда, сэр.
— За последние десять лег, наверное, пару раз?
— Кажется… — с улыбкой согласился Штрайтцер.
— Из них один раз из-за Гранднера?
— Дважды, сэр.
— Так, значит, вам не известно, что он о вас думает?
— Зато я знаю, что он думает о себе, мистер Говард.
— И что же?
— Что он хороший заместитель…
— Это действительно так, мистер Галва?
Галва поднял обе руки вверх, показывая, что сдается:
— Если я скажу «да» — это прозвучит нескромно, если же скажу «нет» — будет еще хуже. По этому поводу я мог бы рассказать вам один анекдот…
Полковник отрицательно покачал головой:
— Лучше ответьте мне еще на один вопрос: пытался ли кто-нибудь вас завербовать?
— Я имел в виду другой анекдот, сэр, — с улыбкой ответил Галва, рискованно приближаясь к дозволенным границам субординации.
Американец сделал вид, что не понял иронии:
— Я не воспринимаю это как анекдот.
— Тогда я должен сообщить вам, сэр, что в лагере меня пытались завербовать французы.
— Только пытались?
— Да, сэр, — спокойно ответил Галва, — только пытались.
— И вы посчитали это ниже своего достоинства, не так ли?
— Да, тогда я так считал.
— А наше предложение вас устроило?
Галва ногтем снял табачную крошку, прилипшую к губе, и ответил:
— Не в этом дело, сэр. Просто к тому времени я находился в лагере на полгода дольше и стал более реально смотреть за мир.
Говард, как заботливый хозяин, налил всем шампанского. Штрайтцер счел необходимым произнести тост:
— Разрешите, мистер Говард, поднять бокал за ваше здоровье я за нашу совместную борьбу против коммунизма. Мне доставляет большое удовольствие…
Говард дружески перебил его:
— Мне тоже, дорогой Штрайтцер… — Он поднял бокал, улыбаясь, чокнулся со Штрайтцером, затем с Галвой и отпил шампанского. И тотчас снова обратился к Галве: — Вы удовлетворены работой у нас?
— Я не могу быть неудовлетворенным, сэр.
— «Не могу быть неудовлетворенным», — повторил полковник. — Это выражение вы употребили умышленно?