— Слушаюсь, сэр, — кивнул Галва.
«Похоже, что наступает момент разгадки ребуса Говарда», — с удовлетворением подумал он.
Петр попросил секретаршу подготовить ему дорожный чемодан, заперся в своем кабинете и попытался разобраться в положении дел. В том, что американец ничего не сказал о деталях операции, не было ничего необычного: подробности проведения важных акций доводились до исполнителей в последние минуты. Необычным было, пожалуй, то, что ему дали лишь час на подготовку.
В том, куда, собственно, ему придется лететь, Галва не сомневался. Если это будет Стамбул, то акция вряд ли имеет что-то общее с Чехословакией и ему не нужно будет ломать голову, как ее провалить. Когда интересы американцев в области разведки сталкивались с французскими или английскими, Галва всегда прилагал максимум усилий, чтобы добиться отличных результатов. Потому что там, где двое дерутся…
Но ему следовало бы известить Райн, что он улетает, хотя и не знает куда. Галва протянул было руку к телефонной трубке, но остановился. Он знал, что Штрайтцер имеет привычку иногда записывать телефонные разговоры. Вполне вероятно, что это делается и в данный момент.
— Пойду куплю кое-что для поездки, — сказал Галва секретарше.
Универмаг Некермана находился в десяти минутах ходьбы. Галва зашел в отдел мужского белья и купил две пижамы. Затем попытался дозвониться до Райн, не подозревая, естественно, что Гита еще не успела вернуться домой из-за слежки, установленной за ней Йохеном Ноймайером.
Теперь ему не оставалось ничего иного, как использовать канал связи, к которому они прибегали только в крайних случаях. Галва зашел в первый попавшийся цветочный магазин и попросил элегантную продавщицу подобрать ему десять чайных роз. Продиктовал адрес Гиты и попросил, чтобы розы были доставлены еще сегодня. Этот романтический подарок должен был рассказать Райн, что он неожиданно уезжает на десять дней и у него нет возможности информировать ее об этом.
Кроме того, Галва попросил завернуть пять тюльпанов, которые преподнес секретарше.
— Это вам, Гертруда, — улыбаясь, сказал он.
— Благодарю вас, герр Галва, — засмущалась пятидесятилетняя Гертруда и поставила цветы в вазу.
— Значит, вы не уследили за этой женщиной даже в течение нескольких часов! — злился Йохен Ноймайер.
— Мы следили за ней до кондитерской, — объяснил расстроенный агент, — а потом она устроила нам карусель и исчезла. Она оказалась чересчур резвой.
Это объяснение не успокоило Ноймайера.
— Я же вас предупреждал!
— Предупреждали, — согласился агент, — только она выкинула фортель, которого мы не ожидали: развернулась и поехала нам навстречу.