От кого же смогла получить она материалы? Значит, за ней следили с момента второй встречи с Галвой. Значит, знали об их связях. Затем следили за ней до самой парикмахерской. Логично было бы предположить, что они следили и за Галвой. Если Галва попал в аварию, ясно, что полиция знает о нем. А если знают о нем и знают об их связях, то только глупец не предположил бы, что она не попытается установить с ним контакт.
И снова Райн анализировала свой разговор с управляющим. Она не успела даже задать вопрос, как он сам стал ей объяснять, что отключает газ и электричество в квартире Галвы! Почему он посчитал необходимым объяснить свое пребывание в квартире, в то время как обычный управляющий сказал бы ей, чтобы она переслала телеграмму в клинику, и все? Почему женщина из клиники равнодушно предложила ей этой же ночью посетить Галву, когда в подобных случаях бывает как раз наоборот?
Ловушка! Это была ловушка, и она должна быть благодарна лысому шантажисту за то, что он задержал ее в отеле. Иначе она, как слепой котенок, сама бы попалась в эти сети.
Ко всему прочему Райн догадалась, что с момента установки ловушки в клинике профессора Меркла все телефоны клиники прослушивались и теперь они уже знают, что она звонила из отеля «Кенигсгоф». Сколько же пройдет времени, прежде чем они выяснят, что Моника Дулард, исчезнувшая из отеля, в действительности является разыскиваемой полицией Гитой Райн? Теперь им стало известно о ее конспирации, а у полиции будет ее новый словесный портрет и новое имя.
В сложившейся ситуации нельзя было ехать ни на аэродром, ни на вокзал, ни в отель: она угодила бы им прямо в руки. Правда, в Мюнхене у нее была еще одна конспиративная квартира, но прийти туда ночью она не могла.
— Я передумала, — сказала она таксисту. — В клинику я уже не поеду. Посоветуйте мне какой-нибудь бар!
— Это правильное решение, мадемуазель, — сказал таксист на ломаном французском. — Сейчас мы недалеко от бара «Романо», это прекрасное место… если, конечно, у вас нет проблем с деньгами.
— Остановите!
— Выйдя из машины у бара, сияющего яркими неоновыми огнями, Райн почувствовала какую-то внутреннюю опустошенность и заставила себя сделать несколько глубоких вдохов.
Большинство пассажиров пражского самолета обступили буфет, и агент Крайского спешил их обслужить. Торанце теперь выглядел сосредоточенным, Крайски и Сантанелли, которые все еще пили кофе у стойки, также были настороже. Галва же следил, как Машита прогуливается по залу аэропорта.
А время шло.
— Он играет на наших нервах, — тихо обронил Торанце.