Вондржих решил не обращать внимания на шутки старого Кобеса и повернулся к Пешлу:
— Кстати, бригадир, завтра тут начнутся учения. Может, нам на это время прекратить работу?
— А что, пусть нам лесник даст работу в другом месте, на равнине: ведь тут будут проходить боевые стрельбы.
— В конце концов, с этими учениями могли бы недельку подождать. За это время мы бы тут все сделали и распрощались с этой проклятой Барсучьей норой.
— Сколько времени они продлятся?
— Кажется, до пятницы. Так что в понедельник продолжим работу в нормальной обстановке.
— Если я правильно понял, стрельбы будут проходить только завтра и в пятницу?
— Точно.
— Так, может, в эти дни нам подъезжать сюда с другой стороны? — внес предложение Рудольф Кобес.
— Это как же — со стороны пограничной зоны?
— Именно оттуда…
— Не говори глупости! Представляю себе рабочую обстановку, когда после каждого выстрела надо прятаться за деревья. Ведь нет никакой гарантии, что сюда не залетит какой-нибудь шальной снаряд!
— А почему он, собственно, должен сюда залететь? Сколько лет существует полигон, ни разу сюда не упал ни один снаряд.
— Ты ведь знаешь, что пуля — дура, да и снаряд тоже.
— Снаряд — может быть, но этого нельзя сказать об артиллеристах.
Пока Вондрачек и Рудольф Кобес продолжали словесную перепалку, Еник поднялся со своего места и молча направился к ближайшей скале. Никто не обратил на него внимания. Все были заняты обедом и разговорами. И именно в тот момент, когда Ёжка Ахимовский открыл рот, чтобы призвать обоих друзей прекратить спор, со стороны скалы раздался мощный взрыв, второй и третий…
Лесорубы в испуге переглянулись.
— Черт возьми, кто это так глупо шутит? — первым подал голос Вондржих.
— Еник! В ту сторону пошел Еник! — закричал Ахимовский, и все побежали к скале.
Рядом со скалой на траве, под кустом можжевельника, они увидели младшего Кобеса — он лежал, неестественно раскинув руки и ноги.
— Мины! По всей видимости, он попал на мины! Будьте внимательны, тут может оказаться целое минное поле! — приглушенным от волнения голосом скомандовал Ахимовский.
Герберт Пешл уже склонился над Еником:
— Арношт, быстро беги к солдатам: надо подогнать сюда газик и отправить парня в больницу, и чем скорее, тем лучше! А мы пока вынесем его к дороге. Черт возьми! Что же вы все стоите как вкопанные? Живо рубите ветки для носилок! К тебе, Арношт, это не относится, ведь я тебе сказал: беги к солдатам!
Всем хотелось как можно быстрее выполнить приказ бригадира, но ноги стали как ватные. Может, на лесорубов так подействовало предупреждение Ахимовского о том, что тут могут быть и другие мины? Кто знает, только после повторного окрика Пешла они как будто пришли в себя. От скалы возвращались к лагерю по той же тропинке, по какой бежали сюда: она казалась самой безопасной.