На самом-то деле зеркальный коридор был срочно изготовлен в рекордные сроки по личному распоряжению принца Нрэна и оснащен рядом наблюдательных устройств и специальными зеркалами Марлессина. Из коридора гости проходили в холл, тоже залитый волшебным светом, и далее в бальную залу. Распорядитель праздника торжественно оглашал псевдонимы, которыми представлялись являющиеся дворяне.
В привычках Элии было опаздывать на замковые балы. Принцесса любила заставлять себя ждать, ей нравилось мучить поклонников сомнениями, мыслями о том, что, быть может, на сей раз богиня и не почтит их своим присутствием. А эффектное появление прекраснейшей леди Лоуленда вызывало обычно бурный ажиотаж в зале. Каждый сколько-нибудь значащий дворянин желал засвидетельствовать свое почтение и, возможно, получить согласие на танец. Дамы ревновали, кусали губы, бессильно следя за тем, как их мужья и любовники увиваются вокруг богини, и тихонько шипели: «Стерва!» – но ссориться в открытую никто не осмеливался, прекрасно зная силу ее проклятий.
Но сегодня богиня явилась на бал одной из первых, чтобы устроиться с комфортом и понаблюдать за пестрой карнавальной толпой, наводняющей залу, не спеша опознать тех, кто скрывался под масками. Сама она надела маску только из-за условной уступки правилам маскарада. Лучшая фигура, а особенно лучшие ножки Лоуленда все равно опознавались знатоками мгновенно. Портить саму себя ради сохранения тайны богиня сегодня не желала ни в коем случае.
Элия заняла отличный наблюдательный пост в нише, на небольшом мягком диванчике, обитом нежно-голубым атласом. Она расположилась на нем таким образом, чтобы присесть рядом мог только тот, ради кого она сама захотела бы потесниться.
Красочным веселым потоком вливались через широкие двустворчатые двери мужчины и женщины в забавных, вызывающих, таинственных, феерических, эффектных и просто красивых костюмах. Богиня забавляла себя отгадыванием того, что символизировали личины, разглядывала наряды, но больше всего принцессу интересовало, какие образы изберут ее родственники.
Среди первой волны самых нетерпеливых гостей она по едва уловимым эманациям силы смогла опознать лишь Кэлберта. Великолепный пират пошел от противного и избрал карнавальным нарядом костюм эндорского кочевника. Изначально смуглая кожа принца, прокаленная солнцем Океана Миров, в самый раз подошла для степного странника. Глаза бога сменили цвет на прозрачно-зеленый, темные волосы были заплетены в косицы, унизаны мелкими драгоценными камнями и яркими бусинами. Светло-охристые развевающиеся одеяния, расшитые странным геометрическим узором, довершали наряд. Кэлберта представили как Тангора кани Орграна.