— Прошу тебя, — сказал Лаван. — Веди себя прилично: воздержись говорить со мной, когда я говорю не с тобой.
— Ты говоришь с моей дочерью, — величественно ответствовала Эмма.
— Мне абсолютно и предельно ясно, что твоя дочь — это твоя дочь.
— Умные слова, ты без них не можешь, — ехидничала Эмма.
— Папа, не ссорься, — доносился из трубки голос Сильвии. — Ты обещал сегодня повести маму в кино.
— Однако обстоятельства складываются так, что мне необходимо присутствовать в школе. «Бруклин игл» напечатала мое письмо по одному насущному вопросу, а мистер Тауб, мой преподаватель английского, любит обсуждать мои письма на занятиях.
— И что — письмо нельзя обсудить завтра?
— Сегодня это проблема актуальная и животрепещущая. Завтра сегодняшняя газета будет вчерашней.
— И о чем это твое письмо?
— О социологической проблеме большой значимости. Ты его прочтешь.
— Папа, так продолжаться не может, — оборвала его Сильвия. — У меня на руках двое малышей. Я не могу каждый второй вечер водить маму в кино. Это должен делать ты.
— У меня нет выхода.
— Папа, что это значит?
— Что образование для меня важно в первую очередь. — Какая разница отдавать образованию пять вечеров в неделю или четыре?
— Твои доводы не выдерживают критики с математической точки зрения, — сказал он.
— Папа, ты же умный человек. Почему бы тебе раз в неделю, ну хотя бы по средам, не оставаться дома и не водить маму, скажем, в кино.
— Для меня кино не имеет такой цены.
— Ты хочешь сказать, что твоя жена не имеет для тебя такой цены, вот что это значит, — снова вмешалась в разговор Эмма.
— Я не с тобой разговариваю, — сказал Лаван.
— Прошу вас, не ссорьтесь, — сказала Сильвия. — Папа, подумай о маме.
— Я даже слишком много о ней думал, — сказал Лаван. — Вот почему мои достижения в жизни до сегодняшнего дня так невелики. Настала пора подумать и о себе.
— Я не хочу продолжать этот спор, папа, но учти, тебе надо уделять больше внимания маме. Она все вечера сидит дома одна — нельзя же так.
— Это касается только ее.
— Нет, тебя, — влезла в разговор Эмма.
Лаван вышел из себя:
— Нет, ее, — завопил он.
— До свидания, папа, — Сильвия поспешила попрощаться. — Передай маме: я зайду за ней в восемь.
Лаван повесил трубку.
Лицо жены пылало. Ее трясло от ярости.
— И на ком ты женился? — горестно вопрошала она. — На вечерней школе?
— Двадцать семь лет назад я женился на тебе — и что я имею в этой жизни? — сказал он.
— Ты имеешь, что есть, — сказала она, — где спать и ты имеешь приличный дом. А твою жену, что вырастила твою дочь, я ее не считаю.
— Это все события древней истории, — язвил Лаван. — Скажи, я имею понимание? Я имел поддержку, чтобы подготовиться и сдать экзамены, благодаря которым я теперь государственный служащий