Флинн остановился, задумался, потому что в этом последнем его сне были такие моменты, о которых он думал — могло ли быть так?
— Мастерство волшебника было велико, и в своем мире он был известен. Тем не менее, он был мужчиной, с потребностями мужчины, с желаниями мужчины, с недостатками мужчины. Ты захотела бы идеального мужчину, Кейлин?
— Я хочу тебя.
— Leannana. — Он склонился, прижался губами к ее пальцам. — Этот мужчина, этот волшебник, он повидал мир. Он читал книги этого мира, слушал его музыку. Он приходил и уходил, когда ему вздумается, он делал, что захочется. Возможно, иногда он бывал легкомысленным, и хотя никому не навредил, не обращал внимания на правила и предостережения, которые ему были даны. Ведь сила его была так велика — зачем ему нужны были какие-то правила?
— Всем нужны правила. Они делают нас цивилизованными.
— Ты думаешь? — Его удивило, каким напряженным стал ее голос. Даже заклинания не ослабили ее сильный разум, сильную волю. — Когда-нибудь мы об этом поговорим. Но пока продолжим рассказ. Он познакомился с одной женщиной. Красота ее была ослепительна, манеры изысканны. Он думал, что она невинна. Такая была у него романтическая натура.
— Ты любил ее?
— Да, я любил ее. Я любил невинную деву с лицом ангела. Я просил ее руки, потому что хотел быть с ней не один раз, а всю жизнь. И когда я сказал об этом, она заплакала, и прекрасные слезы катились по ее щекам. Она не могла быть моей, хотя сердце принадлежало мне. Мужчина, богатый и жестокий мужчина, уже купил ее. Ее отец продал ее, и судьба ее была скреплена печатью.
— Ты не мог допустить этого.
— А, ты тоже понимаешь это. — Ему приятно было слышать, что она разделяла его мнение по столь жизненно важному вопросу. — Нет, как я мог допустить, чтобы она ушла к другому, не любя его? Быть проданной, словно лошадь на базаре? Я сказал, что заберу ее, но она плакала все сильнее. Я сказал, что дам ее отцу вдвое больше денег, а она все рыдала на моем плече. Ничего нельзя было сделать, потому что тогда этот человек наверняка убил бы ее бедного отца, или отправил в тюрьму, или уготовил бы ему еще какую-либо ужасную участь. Пока у него есть богатство и положение, ее семья обречена на страдания. А она не смогла бы вынести, что семья страдает из-за нее, хотя сердце ее разбито.
Кейлин вскинула голову, нахмурилась.
— Прости, но в этом нет смысла. Если бы деньги вернули и ее отец был бы богат, он наверняка мог защититься, и у него было бы законное право…
— Сердце не повинуется здравому смыслу, — оборвал Флинн нетерпеливо, потому что если бы тогда он слушался разума, то пришел бы к таким же выводам. — Спасти ее — вот что было первой моей мыслью — и последней. Защитить ее и, возможно, сделав это, заставить ее полюбить меня еще сильнее. Я решил отнять у этого жестокого человека его богатство и положение. Я поклялся сделать это, и — О!!! — как засияли ее глаза, словно бриллианты. Я решил, что заберу то, что у него есть, и положу к ее ногам. Она будет жить, как королева, а я буду заботиться о ней всю свою жизнь.