— Томми Кэмпбелла? — спросила Кэти, усаживаясь в кровати.
Хотя Кэти Хильдебрант и считала себя женщиной привлекательной, она не могла отрицать то, что всю свою жизнь была синим чулком. Спорт ее нисколько не интересовал, она предпочитала прослушать лекцию о творчестве Донателло,[1] чем торчать на матче университетской футбольной команды. Однако даже ее покорил любимый сын Род-Айленда, неотразимый, светловолосый, голубоглазый, молниеносный нападающий, перехватить которого, похоже, не удавалось ни одному защитнику Национальной футбольной лиги. В прошлом сезоне Кэти все чаще и чаще ловила себя на том, о чем раньше даже подумать не могла. Она по воскресеньям сидела у телевизора, смотря футбол.
— Да, его самого, — подтвердила Джанет. — Томми Кэмпбелла, который бесследно исчез еще в январе.
— С какой стати ФБР вздумало обратиться к тебе?
— На самом деле этот человек хотел встретиться с тобой, Хильди. Он сказал, что ему нужно поговорить с экспертом по искусству Возрождения, итальянского, если быть точным.
— Так, дай-ка предположить. Кэмпбелла обнаружили на каком-нибудь курорте с краденым Боттичелли?[2]
С тех самых пор как Томми Кэмпбелл бесследно исчез почти четыре месяца назад, а «Бостон ребелс» в начале февраля вчистую проиграл суперкубок «Нью-Йорк джайентс», версий о случившемся выдвигалось столько же, сколько болельщиков было у «Ребелс». Молодой нападающий утонул в водах бухты Фостер-Коув, его похитил тренер команды-соперника, он сам решил найти успокоение в анонимности в духе Элвиса Пресли. Сама Кэти больше была склонна верить в последнее. Она видела что-то от себя в том скромном, мягком маменькином сынке, который, по утверждению бульварной прессы, по-прежнему при первой возможности навещал своих родителей. Это стремление не к славе и богатству, а к возможности жить вместе с теми, кого любишь, вдали от назойливых глаз, занимаясь тем, что делает тебя счастливым.
— Сотрудник ФБР больше ничего не объяснил, — вздохнула Джанет. — Когда я сказала, что мало в этом смыслю, а по части итальянского искусства равных тебе у нас нет, он заявил, будто ему это уже известно, и спросил, где тебя найти. Агент побывал в университете и у тебя дома, но никого там не застал. Тут до меня дошло, что он имел в виду твое прежнее жилье.
«Значит, Стив провел ночь у этой шлюхи, — подумала Кэти. — До сих пор не может решиться трахнуть ее в нашей супружеской постели. Долбаный актеришко. Тщедушный рохля, мать его».
Кэти обвела взглядом спальню своего нового жилища. Таковым оно оказалось для нее. На самом деле дом был построен в начале XX века. Его архитектура, естественный сплав викторианской изысканности и современной практичности, была характерна для многих трехэтажных особняков, выстроившихся вдоль Верхнего Ист-Сайда Провиденса. Кэти жила на первом этаже. Она переехала сюда в тот самый день, когда впервые стало известно об исчезновении Томми Кэмпбелла, меньше чем через неделю после того, как обнаружила переписку по электронной почте и Стив сознался в том, что у него есть связь на стороне. Но и сейчас, три месяца спустя, коробками с ее пожитками была заставлена вся непомерно дорогая трехкомнатная квартира. Кэти потребовалось срочно и полностью порвать со Стивеном Роджерсом, и ей повезло, что она быстро нашла свободную квартиру на Ист-Джордж-стрит. Ее семейная жизнь отправилась в сточную канаву, потому что муж, преподаватель факультета театрального искусства, не смог удержать свой член за ширинкой и вцепился в единственную хотя бы наполовину привлекательную ученицу, обратившую на него внимание почти за десять лет супружеской жизни. Это оказалось самым сложным. Кэтрин Хильдебрант понимала, что даже в свои тридцать восемь она умнее и симпатичнее любовницы своего мужа, однако у маленькой сучки было то единственное, чего недоставало доктору Хильди: молодость.