— Мохнатка! — в ужасе закричала Геди. — Что ты делаешь?
Мохнатка приветливо замахал хвостиком, тут же перестал грызть носки, с гордым видом принёс их девочке и положил у её ног. По его полным радостного предвкушения глазам было ясно, что он ожидал награды за то, что так удачно их рвал.
— Мохнатка, этого нельзя делать! — воскликнул Фреди и с тревогой взглянул на отца, к счастью углубившегося в чтение вечерней газеты.
Тогда Фреди взял корзинку с подушкой, а Геди схватила Мохнатку на руки, и они поднялись наверх, в детскую. Корзинка будет стоять — так они договорились — между их кроватями. Но когда Геди посадила туда Мохнатку, он забился, как рыба в сетях, и тут же выскочил. Фреди его снова поймал и посадил назад в корзинку, но Мохнатка опять выскочил… Это повторялось не меньше шести раз. Наконец дети сели на корточки возле Мохнатки и, перебивая друг друга, принялись ему объяснять, какая у него мягкая и прекрасная корзинка для спанья и что пора ему вести себя как надо. Мохнатка внимательно слушал, подняв уши. Но, когда после этого его снова посадили в корзинку — уже в седьмой раз, — он опять выпрыгнул.
— Надо положить в корзинку что-нибудь, что ему нравится, — сказал Фреди.
— Ага, и я знаю что, — подхватила Геди и убежала из комнаты.
Она вернулась с прогрызенными носками и кинула этот пёстрый мячик в корзинку. Увидев его, Мохнатка сам тут же залез в свою постель.
— Ну вот мы и справились, — сказал Фреди; он облегчённо вздохнул и отбросил со лба влажные волосы. Их гость оказался не из лёгких.
— Он ведёт себя как младенец, — заявила Геди и сразу почувствовала себя очень взрослой.
— Он и есть младенец, — сказала мама, которая поднялась к детям, чтобы их на ночь поцеловать.
Она подождала, пока они разделись и умылись, а потом села к Фреди на кровать.
— Так вот, дети, — начала она, — папа, конечно, прав. Собака эта чужая, и завтра вы должны сделать всё, чтобы найти её хозяина.
— Всё-таки ужасно, что хозяин за ней совсем не смотрел. Уж если бы у нас была такая чудная собачка, она от нас не убежала бы.
Фреди молча кивнул в поддержку сестры. Мама взяла его за руки.
— Дети, — сказала она, — я поражена, что вы недолго думая присваиваете себе чужое да ещё отдавать не хотите. Разве это честно?
Она вопросительно поглядела на Фреди, и он покраснел.
— Мама, — проговорил он, — я его не сразу взял, а долго думал, как поступить. Мне было как-то не по себе.
— Это в тебе говорила совесть, — сказала мама.
— А у меня тоже есть совесть? — спросила Геди со своей кровати.
— Конечно! — ответила мама.
— Но моя совесть уже побольше, правда? — Фреди сел на постели. — Чем старше становишься, тем больше у тебя совесть.