— Погоди… — начал Дебрен.
— …слово. А честь у меня еще есть, потому что я человек взрослый.
Дебрен вздохнул. Хотел что-то сказать, но и на этот раз ему не дали.
— Эй, вы, в доме! — раздался крик Вендерка опп Гремка. — Похоже, вы люди чести и рыцари по характеру, хоть не по рождению, а посему, чтобы не проливать кровь посторонних лиц и избежать материальных потерь, дружина малочиряковцев вызывает вас на рукопашную! Выходите и сражайтесь!
Из зарослей выдвинулись две рослые, искаженные бахромчатыми одеждами фигуры. Оба мужчины вынули снаряды из канавок арбалетов, освободили тетивы, а арбалеты отбросили далеко в глубь поляны. Третий, скрывающийся в кустах малочиряковец вышел на несколько шагов перед укрытием, поднял руки, показывая, что у него только какая-то короткая палка со странной, похожей на грабли боевой головкой на конце. Стражник — тот, что с арбалеточелюстями — ударил по колену Цулью, ловким пинком с полуоборота двинул Небрима в промежность. Люванец уже и без того висел в полусознании, так что теперь вся цепочка пленников повалилась на животы, спины и колени. Беззвучно. Никто не издал ни малейшего стона. Дебрен знал причину.
— Ну, готовы? — Освободившийся от прикрытия Первый не спеша вытянул из ножен на спине короткий меч. — И никакой стрельбы из арбалетов, иначе Седьмой воспользуется щелкачом.
Дылда тряхнул щелкачом, который они называли арбалеточелюстями, потом приставил его к локтю хронистки. Женщина пыталась крикнуть, но чары держали крепко, не позволяя пошевелить ни челюстью, ни языком.
— Видали, как отлично ноги от жопы отщелкивает наш щелкач? Ну, довольно, а то еще отгрызет первой челюстью, а второй схватит и оторвет остальное. Раны — совсем как натуральные. Даже охотник не распознает, прям жаль машинку на такую тонюсенькую женскую ручку использовать, потому как он ее первым же щелчком отхватит. Но что поделать, пусть нам будет хуже.
Ронсуаза побледнела. Отпустила копье. Присела, чтобы поднять, но не смогла. Збрхл отложил арбалет, протянул руку к задвижке, намереваясь открыть дверь.
— Ронсуаза, — мягко сказал Дебрен. — Что делать, Венсуэлли — человек взрослый, блюдет свою честь и должен сдержать слово. А ты, только не обижайся, еще ребенок. Получить ремнем по заду — вовсе не бесчестие. Если я выживу, то попробую тебе бальзам приготовить, ну а если нет… Что ж, рассматривай порку как боевое ранение. Им гордятся, даже если само место ранения малопочетно. А теперь возьми у ротмистра рог, масляный светильник с верстака и марш в башню. Если позову, плесни масла, чтобы горело на помосте как следует, а сама дуй в рог, что есть силы в легких.