Он замолчал и хмуро смотрел на мерцающие уголья — так долго, что Хэмиш решился наконец спросить:
— Он вас околдовал?
Рори пронзил его орлиным взглядом:
— Как по-твоему, признался бы я в этом, будь это не так? Я хочу сказать, признался бы я в том, что он не околдовал меня, когда я признаюсь в измене?
Мальчишка съежился, сделавшись года на три моложе, и отчаянно замотал головой.
Рори кивнул с горькой улыбкой:
— Девять лет назад, и это до сих пор терзает меня! Конечно, это сохранялось недолго. В отличие от вселившегося в тебя демона заклятие быстро теряет силу. А если не потеряет, можно сходить в любой монастырь, и дух снимет его с тебя. И в утешение за это мы возвращались домой! Мы все с ума сходили, предвкушая встречу с родными горами, во всяком случае, так утверждали все мы, хотя некоторые из нас находились в заложниках много лет и вряд ли помнили, какой он, Хайленд. Чего мы никак не могли понять: что это нашло на Невила? Все эти заложники, с помощью которых его отцу удавалось целых десять лет удерживать Шотландию от выступлений, — почему он отпускал нас? При дворе решили, что он сошел с ума. Стоило нам оказаться дома, как Хайленд взорвался, и, разумеется, каждый из бывших заложников рвался в первые ряды, дабы доказать свой патриотизм. За нами последовал и Лоуленд. Все прекрасно понимали, что должно случиться. Это было неизбежно. Но Невил хорошо знал, что делал. — Рори ухмыльнулся. — Ну, ребята? Имеются догадки?
Хэмиш снова покачал головой:
— Не знаю, сэр. — Он смотрел на Рори, как малолетка, который ждет не дождется любимой сказки перед сном.
Тоби сделалось скучно. Он потянулся и с наслаждением зевнул:
— Опыт! Отец Невила хотел мира. Невилу нужна была война. Он использовал Шотландскую кампанию только для того, чтобы закалить армию, которую создавал. Битва при Норфорд-Бридже в июне одиннадцатого года… для англичан была просто боевой учебой.
Хэмиш уставился на него так, словно у него отрастали крылья.
Рори рассмеялся.
— Здоровяк! — произнес он. — Ты выходишь за свою роль! Кто тебе это сказал?
— Не помню. — На самом деле он давно уже дошел до этого сам — еще тогда, когда уцелевшие ополченцы из Филлана, ковыляя, брели по домам. Должно быть, он уже тогда был большим циником. Впрочем, недостаточно циником, чтобы говорить подобные святотатственные вещи вслух в глене. До сих пор он никому еще не говорил этого.
— Ладно, ты прав. Абсолютно прав, хотя тогда мы этого, конечно, не знали. Это становится ясно теперь, глядя назад. — Рори бросил укоризненный взгляд на Хэмиша, который сокрушенно пожал плечами. — После исчезновения Вальды Невил стал совсем другим человеком и прежде всего военным гением. Франция напала на английские анклавы в Бретани и Аквитании. Он напал на Францию. Он не просто отбил у них свои земли, как полагалось по общепринятым правилам игры. Он покорил Францию, присоединил ее к королевству и сам был коронован в Реймсе. Потом он двинулся дальше. Он не проиграл ни одной битвы, не сдал ни одного города, взял же все, которые осаждал.