Он показал на пустой офис и направился к лифту, а я подумал, что мое журналистское будущее не лишено перспектив.
Однажды вечером, примерно за неделю до переезда, — мы уже начали складывать книги в коробки и распихивать одежду по чемоданам — мы с Веро отправились посмотреть «Двенадцатую ночь», которую давали в Риджентс-парке. Я приготовил набор для пикника — полбутылки шампанского и бутерброды с копченым лососем. Мы пришли рано и заняли местечко на мягкой теплой траве, чувствуя, как земля отдает память о тепле угасающего дня. Потом мы сидели на нагретых солнцем скамьях и с удовольствием смотрели пьесу. Я наблюдал за Веро — она смеялась, ее глаза сияли, что было заметно даже в сумрачном вечернем свете. Довольная зрелищем, толпа увлекла нас с собой до станции метро, откуда мы в приятном молчании доехали до Фулхэма.
От станции мы прошли, сделав небольшой крюк, к нашему старому дому. Мы всегда выбирали эту дорогу и, подзадоривая друг друга, старались заглянуть в окно, туда, где были так счастливы и так несчастны. Мы как будто надеялись увидеть самих себя, тех, молодых, увидеть и крикнуть в окно: Эй, перед вами же весь мир! Вы молоды!
Однако в тот вечер что-то было по-другому. Мы еще издали заметили в темноте размытые очертания столбика с дощечкой, но не могли определить, перед тем ли домиком стоит знак, не игра ли он света или видение, навеянное шампанским. А потом подошли ближе, к скрипучим воротам, и увидели прибитую к столбу дощечку с надписью «Сдается». Я посмотрел на Веро — ее глаза вспыхнули.
— Берем?
— А разве мы сможем себе это позволить? Ты хочешь вернуться туда? Порой там было ужасно, но это будет что-то вроде возвращения домой. Нет, правда, я уже чувствую, что это и есть наш дом.
— Справимся. И он станет нашим домом. Домом для нас троих.
Мы поцеловались прямо на улице, поцеловались так, как не делали никогда, пока жили там. Мы взялись за руки, и наши губы встретились.
Я перевел сбережения на депозит. Подсчитал, что смогу покрыть трехмесячную арендную плату остатком от десяти тысяч фунтов, полученных в «Силверберче», и зарплатой. Я знал, что мне нужно поменять работу. Что теперь нужно зарабатывать больше. Создать буфер, который оградит нас от бурь окружающего мира. Я листал страницы газет, где публиковались объявления. Я пытался найти некое подобие компромисса, нечто такое, что было бы интересно мне самому и в то же время позволяло зарабатывать на двоих. Просматривая «Сити» в вагоне подземки, я увидел знакомое лицо с нездоровым пятном, и оно как будто поманило меня к себе. Я сидел и слышал перестук колес, становившийся все громче и громче, и смотрел, смотрел на это самое розовое пятно.