— И все же, кто эта Тоня? — вернулся к прерванному разговору Борис Михайлович.
— Внучка моего, можно сказать, приятеля, смотрителя музея Сергея Ивановича Гарбузова. Неплохо знает немецкий язык. Хорошая помощница в моем отделе, — ответил доктор Берк, приглашая гостей вернуться к столику.
Кутипов облегченно вздохнул. Он никак не мог приспособиться есть стоя, держа в руках вилку и нож одновременно.
— И ваш отдел, и все мы должны работать сейчас на одно — вербовать как можно больше людей на сторону великой Германии, — назидательно проговорил Николадзе. От этого тона доктора Берка передернуло, но он сдержался. Ссориться с другом Арно Шикеданца было опасно. Пусть потешится этот мнимый князь своей временной ролью. И еще подумал: «Хорошо, что не принесли пока черти Рудольфа фон Штауфендорфа — покуражился бы в душе». — Когда великая немецкая армия проливает кровь за освобождение человечества, — торжественно продолжая Николадзе, явно копируя генерала Кестринга, — мы все до одного должны помочь ей выполнить эту благородную миссию.
— Насколько я понимаю, вы неплохо выполняете свои задачи в «Динстштелле», — вставил доктор Берк.
— Да, — согласился Николадзе. — Уже создаются легионы калмыцких и казачьих патриотов, заканчивается формирование грузинской группы «Штейнбауэр». Формируется часть особого назначения «Бергманн». Кстати, командир этой части, капитан Оберлендер, мой хороший знакомый. Он также вербует людей в лагерях для военнопленных. Но, надо признаться, дела идут не так успешно, как мы предполагали.
Николадзе встал, подошел к столу, налил себе в рюмку коньяку и вернулся за столик. У Кутипова уже давно была пустая рюмка, но он не решался проделать то же самое, боясь каким-нибудь неловким движением вызвать усмешки.
Усевшись в кресло, Николадзе не спеша сделал глоток, так же не спеша пошевелил губами, как бы дегустируя коньяк, еще помедлил и заговорил тоном старшего:
— Нам надо учесть, господа, одно немаловажное обстоятельство. В лагерях для военнопленных — далеко не рай. Из лагерей люди могут вербоваться от отчаяния, а некоторые — с целью сбежать при удобном случае. Переходя к нам из лагерей, они ничем не рискуют. Наоборот, понимают: чем быть замученным или умереть голодной смертью, лучше перейти на сторону германской армии, где оденут и накормят. Более стойкий материал — это добровольные перебежчики. Перебежчик-солдат — это другое дело. Он рискует получить пулю в спину, но он переходит к нам, потому что личная убежденность побеждает страх. А нам нужны люди, ненавидящие большевиков. Фюрер призывает нас вербовать главным образом перебежчиков. И в этом смысле вы, доктор Берк, можете оказать нам немалую услугу.