Все встали, раскланялись.
— Вы, господин Кутипов, очевидно, не торопитесь, — обратился Николадзе к Борису Михайловичу и указал при этом недвусмысленно на стол, заставленный почти нетронутыми бутылками. — Только не увлекайтесь. Капитан Оберлендер вас ждет завтра утром.
Кутипов покраснел, но промолчал, потому что в словах Николадзе прозвучал не совет, а скорее приказание. Ничего, надо терпеть. Кутипов, сидя в кресле, дождался, когда доктор Берк проводит Николадзе и вернется.
— Ну черт, — он встал, облегченно вздохнул и рассмеялся широко, непринужденно, — словно в тисках чувствуешь себя в присутствии этих высоких чинов.
«А я для тебя уже не высокий чин, русская свинья!» — возмутился в душе доктор Берк и, изобразив гостеприимную улыбку, пригласил Кутипова к столу, надеясь, однако, выпроводить его до прихода Рудольфа фон Штауфендорфа:
— Прошу, господин Кутипов.
— Зовите меня просто Борисом Михайловичем, у русских принято по имени-отчеству.
— У нас, немцев, иначе.
— Но почему же? У нас в Новочеркасске у сына атамана был гувернер Карл Фридрихович.
— Ну это уж вы переделали на русский лад. А меня в Германии не зовут даже господином Берком. Если уж я доктор, так доктор Берк. — Доктор Берк протянул полный бокал коньяку Кутипову. Себе чуть плеснул в рюмку. — Да-а, я знаю русского человека. Любит он… как это… — доктор Берк щелкнул пальцем по шее и подмигнул Кутипову, — заложить.
— Такое есть. Не то что эти… — Кутипов посмотрел на дверь. Доктор Берк понял, кого имеет в виду Кутипов.
— Но я хорошо знаю и грузин. Они тоже много пьют. У них много вина.
— Вот именно — вина. Какой толк от вина? Сырость в желудке разводить? — Кутипов одним махом осушил бокал, взял рукой колбасу, понюхал и засунул ее в рот. Жуя, он продолжал: — Русский человек любит крепко хватить. Он до смерти работает, до полусмерти пьет.
— Некрасов, — улыбнулся доктор Берк. — Однако мы с вами еще до смерти не наработались.
— А-а-а, — махнул рукой Кутипов. — Еще наработаемся… Возможно, и до смерти, — задумчиво добавил он и тут же тряхнул рыжим чубом. — К черту работу! Давайте о женщинах. Послушайте, доктор Берк, зачем вам переводчица?
— Я вас понимаю, Борис Михайлович. Но фрейлейн Тоня и стенографистка.
— Вам стенографистку легче подыскать, чем мне переводчицу… проверенную. Отдайте мне эту Тоню. Я вам буду многим обязан. И потом, как я понял грузинского князя, вам теперь придется меньше заботиться о культурных ценностях Кавказа. А в делах пропаганды эта женщина вряд ли что смыслит.
— Не знаю, не знаю… Впрочем, как она сама посмотрит.