Кутипов переминался с ноги на ногу, все еще держав руке пустой бокал. Он действительно не понимал ни единого слова и маялся в этой компании. Он знал, что в соседней комнате Тоня, и все поглядывал на дверь.
Штауфендорф довольно откровенно уперся в него насмешливым взглядом и выжидающе молчал. Доктор Берк невольно повернулся в сторону Кутипова и, поняв его состояние, чуть заметно пожал плечами: «Ничего не поделаешь, попойка сорвалась».
— Я вас провожу, Борис Михайлович.
Кутипов откланялся Штауфендорфу.
— До встречи в Майкопе, — проговорил тот, не вставая с кресла.
Кутипов и Берк вышли в приемную. Тоня перебирала бумаги на столе. Кутипов подошел ближе, поклонился.
— Довольно поздно работаете, Тоня.
Тоня пожала плечами:
— Что поделаешь, война.
— Но уже совсем поздно. Разрешите вас подвезти на машине?
— Спасибо, у меня пропуск.
— Дорогой доктор Берк, отпустите девочку. Сжальтесь.
— Конечно, фрейлейн Тоня, отдыхайте, — согласился Берк, лишь бы скорее отделаться от захмелевшего Кутипова.
В дверях Кутипов пропустил Тоню, сам задержался с доктором Берном. Пьяно зашептал:
— Вы отличный мужик, доктор Берк. Разрешите действовать?
— Как будет угодно. Только… вы же видите, она…
— Чепуха! Не таких… — Кутипов осекся. — Или вы сами не прочь…
— Что вы, у меня сын старше ее. И потом, я не так воспитан, господин Кутипов.
— Вы меня неправильно поняли.
— Не лукавьте, Борис Михайлович, иначе передумаю.
Кутипов стушевался и, меняя тему разговора, спросил:
— Где же ваш сын, в армии?
— Где еще быть здоровому мужчине, когда идет война? — с нескрываемым раздражением и с откровенным презрением рассматривая могучую фигуру Кутипова, ответил Берк. — Да, Клаус в дивизии Хофера.
— О, я могу с ним встретиться. Мне предстоит поездка… — Кутипов осекся. — Гм, разболтался…
Борис Михайлович кинулся догонять Тоню, едва не упав, спускаясь вниз по ступенькам.
— А у этого казака Кутипова губа не дура, — заметил Штауфендорф, с удовольствием потягивая холодное пиво, — он коршуном смотрел на девчонку. Кто она?
— Тоня Гарбузова, моя помощница, — ответил Берк. — И не такая уж девчонка. У нее сын.
— Сын? — удивился Штауфендорф.
— Да, ее перед войной соблазнил красный офицер. Обещал жениться, но… Отца в тридцать седьмом репрессировали большевики. Жила с матерью и дедом. Мать погибла при обстреле города в ноябре сорок первого года. Сейчас живет с дедом. Преданные нам люди. Оба прекрасно знают историю, литературу, живопись. Для меня главное — Тоня хорошо знает музеи Северного Кавказа, знает, чем они богаты.
— Кстати, о музеях, — перебил Берка Штауфендорф. — Шеф, конечно, не может вам приказать… Ну, вы понимаете… Кестринг далек от меркантильных интересов, однако… Среди высокопоставленных чинов рейхсвера происходит, как бы вам сказать, что-то вроде состязания. Особенно в последнее время… Пока лидирует Геринг. Все это, конечно, тайна. Но вы понимаете, доктор Берк. Генералу Кестрингу известно, какими ценностями располагал музей изобразительных искусств в Ростове.