Наконец сэр Лэнгдом привлек внимание гостей, и Сирена увидела идущих к ним навстречу Камиллу и ван дер Риса.
— … Словом, — ликующим голосом оповещал собрание Стефан, — я могу считать себя счастливейшим из смертных, ибо наша очаровательная сеньорита Кордес согласилась стать моей супругой. Мы поженились сегодня утром.
Поначалу Риган не понял смысла этих слов, потом лицо его внезапно вытянулось и приобрело мертвенно-бледный оттенок.
Когда гости столпились вокруг новобрачных, Сирена потеряла из виду голландца, но все равно чувствовала на себе его полный ненависти и презрения взгляд.
День, казалось, будет длиться бесконечно. В конце концов испанка утратила всякое представление о том, что происходит вокруг нее. При любой же возможности она хватала с подноса бокал и жадно пила, пила. Риган старался держаться на расстоянии. Он либо танцевал с Камиллой, либо прибивался к какой-нибудь кучке гостей и вступал в беседу. Стефан проявил себя более чем гостеприимным хозяином. Он постоянно заботился о том, чтобы все бокалы были наполнены до краев и чтобы каждый из приглашенных мог вдоволь наесться.
Позднее, когда Сирене случалось вспоминать об этом кошмарном дне, у нее перед глазами неизменно начинал кружить хоровод полурасплывшихся в каком-то мареве лиц, и на каждом из них играла странная, почти гротескная улыбка. В ее памяти не сохранились ни те слова, с какими к ней обращались гости, ни те, что она произносила сама. Однако ощущение страшного несчастья прочно въелось в душу…
* * *
Это была небольшая, по-девичьи скромная спаленка. Риган посмотрел на кровать и подумал, что для двоих там может не хватить места. Если он вытянется во весь рост, то обязательно упрется в гладко отполированную спинку. Ван дер Рис понял, что допустил серьезную ошибку, не настояв на том, чтобы брачную ночь они провели с Камиллой в его собственном доме на Лайм-стрит, где имелась большая, чуть ли не на шесть персон кровать. Впрочем, Ригану показалось разумным уступить желанию Камиллы. Он подумал, что девушке будет легче взойти на брачное ложе и впервые отдаться мужчине в обстановке, знакомой ей с детства.
Снизу еще доносились звуки музыки и голоса наконец-то собравшихся уходить гостей. Но Ригана больше привлекал шорох сбрасываемого платья и плеск воды, доносившийся из-за ширмы в углу комнаты. Камилла готовила себя к тому, чтобы лечь в постель. «Бедная девочка, — подумал ван дер Рис, — она, наверное, страшно напугана. Нужно быть внимательным и осторожным, посвящая ее в сладкие таинства любви… Вероятно, это окажется нелегко сделать. Камилла, увы, не возбуждает во мне особенного желания».