Между тем Уайльд не был для Виктории первым встречным. Когда принц Уэльский впервые повел свою мать в театр через двадцать лет после смерти Альберта, он повел ее на пьесу под названием «Полковник», которая представляла собой сатиру на Оскара Уайльда. Шестью годами позже Уайльд обратился к королеве с просьбой написать стихотворение в его газету «The Ladie’s World»[7]. Виктория отказала ему, но в целом публикации в его газете ей понравились.
Уайльд вбил себе в голову, что ему непременно нужно предстать перед судом, ибо «если он должен быть осужден, то и эпоха должна разделить с ним эту участь», — говорил он. Карая его за гомосексуализм, английское общество демонстрировало собственное лицемерие. Уайльд подозревал лорда Роузбери, пользовавшегося расположением королевы, в гомосексуальной связи с его личным секретарем, который был не кем иным, как старшим братом Дугласа. Правда, в самом начале процесса Роузбери намеревался выступить в защиту обвиняемого, но его коллега Бальфур отговорил его от этой затеи: «Если вы сделаете это, то проиграете на выборах».
В историю имя королевы Виктории вошло как синоним воинствующего пуританства, поработившего английское общество и все народы Британской империи. А между тем сама государыня не являлась инициатором этой культурной контрреволюции. Она сочувствовала ей, следила за ней, возможно даже слегка «сдерживала», как уверяла «Таймс» утром в день ее юбилея. Ее восшествие на престол совпало с бурным развитием методистской церкви, которая насаждала респектабельность с усердием, достойным святой инквизиции. На смену развращенности английской аристократии — «самой развратной аристократии в Европе» — пришла возрождающаяся религиозность, во всяком случае, среднего класса и народных масс, что стало отличительной чертой нового времени.
В ее царствование расплодились эти гадкие частные школы, ставшие декорациями множества романов от «Джен Эйр» до «Дэвида Копперфилда». Детям там прививали отвращение к тленной плоти, «этой мерзости, недостойной какой-либо заботы». Пылающие священным огнем «их преподобия» с гладко выбритыми лицами поучали, что смех и развлечения суть силки, расставленные Лукавым. По воскресеньям все кабачки и лавки закрывались. Любые виды трудовой деятельности запрещались. Богобоязненность объявлялась истоком мудрости. Смерть стала любимой темой художников. Отдых целиком посвящался чтению лучшей книги на Земле — Библии. Она закаляет души, которые ничем не испугать, ничем не обескуражить, ничем не сразить. Она требует от жен безропотности и покорности Божьей воле, велит им носить черные платья, не позволяющие разглядеть под ними признаков женственности.