«Ирландия не может больше подчиняться закону, навязанному ей другим государством. Как только закон станет ирландским, Ирландия вновь начнет ему подчиняться!» — чуть ли не в трансе прокричал он. Гомруль предусматривал создание в Ирландии независимого двухпалатного парламента и независимого правительства. В компетенции Великобритании оставались вопросы внешней политики, внешней торговли и обороны.
Неделю спустя появился проект следующего закона, согласно которому английским землевладельцам предлагалось вернуть принадлежащие им ирландские земли за соответствующую компенсацию. Этот документ вызвал такое негодование в парламенте, что Гладстону пришлось тут же отозвать его. Через три месяца при голосовании по гомрулю во втором чтении премьер-министр превзошел самого себя: «Ирландия ждет вашего вердикта, ждет, надеясь, почти моля… Подумайте, прошу вас, подумайте как следует, подумайте спокойно, подумайте о том, что ваше решение имеет не сиюминутное значение, от него зависит будущее». Но даже внутри его правительства не было единства по этому вопросу. В результате он проиграл.
Не собирающийся сдаваться прорицатель распустил парламент. Во время избирательной кампании он критиковал систему распределения мест в палате общин между правящими классами и «народными массами», существовавшую уже полвека. Его собственные друзья считали, что он заходит слишком далеко и требует слишком многого. А он собственноручно писал письма тем из них, кто сомневался, стоит ли принимать его сторону.
В Тауэре и Вестминстере кто-то взорвал по бомбе. И избиратели стали винить в этом поборников демократии. На выборах консерваторы одержали внушительную победу. Королева была в Осборне. Гладстон прислал ей лаконичную телеграмму: «Ваш смиренный слуга и его кабинет просят отставку».
Через три недели королева собрала свой новый Тайный совет. Она была «цветущей и веселой». 23 ноября Беатриса произвела на свет своего первенца, мальчика. Как это было с другими ее дочерьми, а теперь и внучками, Виктория все время находилась рядом с роженицей, чтобы подбодрить ее и подержать за руку: «Всю ночь провела у постели дорогой Беатрисы». Она сильно переживала и замучила врачей советами. В пять часов утра ей подали новорожденного внука, завернутого во фланелевую пеленку: Александра, которого будут звать Дрино, чтобы не путать с его дядей Сандро, и который был вылитым Баттенбергом. Вернувшись в свою спальню, Виктория залюбовалась «великолепным восходом солнца». Она была счастлива. Когда она была еще совсем юной королевой, ничто не доставляло ей большую радость после бала в Букингемском дворце, нежели картина восходящего солнца, отбрасывающего на Темзу свои первые золотые лучи.