Элен молча и недобро смотрела на него, он поспешил добавить:
— Обещаю, я обдумаю то, что вы сказали.
— Очень хорошо, — холодно ответила она, наливая себе кофе, и начала обсуждать планы своих друзей, собиравшихся днем в Жокейский клуб на скачки и затем на обед в Будро, ее любимый ресторан.
— Вы не хотели бы присоединиться? — спросила она. — Из-за траура я не могу посещать балы, но тихий обед с друзьями…
Арист посмотрел на бледное лицо, обрамленное еще блестящими черными волосами, и вспомнил, как оно вызывало в нем страсть. Строгие ограничения вдовства тяжело переносятся такими созданиями, как Элен, любящими музыку и все светские удовольствия.
— Почему бы и нет? — ласково сказал он.
Симона отправилась на скачки в Жокейский клуб, потому что Проказник, арабский трехлетка, родившийся в ее конюшне, участвовал в четвертом заезде. Симона продала Проказника однолеткой местному торговцу, содержавшему знаменитую скаковую конюшню. Она любила всех жеребят, начавших жизнь в ее загонах, и с нетерпением ожидала заезда с Проказником.
Она с интересом следила за тем, что происходит вокруг. Ипподром — модное место встреч и также сцена пылкой азартной игры — всегда был полон спортсменов, игроков, их дам. Мужчины в светлых брюках, темных сюртуках и блестящих черных цилиндрах, женщины в платьях светлых пастельных тонов и маленьких шляпах на локонах, с зонтиками прохаживались туда-сюда между огромной трибуной и паддоками или стояли, облокотясь о перила, отделявшие их от скаковой дорожки. Продавцы предлагали холодные напитки, имбирные пирожные и другое угощение, букмекеры сновали в публике, принимая ставки.
Симона навестила Проказника в паддоке, чтобы удостовериться в его здоровье и хорошем настроении. Она вспомнила его любовь к диким яблокам, росшим на плантации, и принесла ему одно, но тренер сказал:
— Нет, мадемуазель! Запрещено давать лошадям что-либо перед скачкой. Наши соперники, как вы знаете, очень подозрительны.
— Он победит?
— У него хорошие шансы, мадемуазель, — сказал тренер, веселый кайюн, обладавший сверхъестественной способностью общаться с лошадьми. — Он не фаворит, но и не из последних.
Симона направилась к зданию клуба, чтобы найти место у перил, откуда бы она могла наблюдать скачки, когда ее догнал какой-то мужчина и воскликнул:
— Мадемуазель! Мадемуазель Арчер из Беллемонта?
Она почувствовала холодок дурных предчувствий, узнав лицо под высокой шляпой. Это был художник — гость Магнолиевой Аллеи.
— Месье Отис? — Симона протянула руку, и он официально склонился над ней. Хотя он был одет модно, как и остальные зрители, к его поясу был прикреплен маленький рюкзак.