— Моя мать хотела уберечь меня от неприятностей. Она беспокоилась о том, как ко мне отнесутся люди, если станет известно, что я — сын Тино. Мой отец с ней согласился. Поэтому я рос как Хантсмен.
— А что написано у тебя в свидетельстве о рождении?
— Гальван.
Ну естественно. Софи стиснула пальцы.
— Я спрашивала тебя про Гальвана там, в джунглях, и ты сказал, что это старая родовая фамилия. И не сказал, что это твоя фамилия!
— Этой фамилией я никогда реально не пользовался.
— Однако священник ее знает. И Федерико Альваре знает…
— Я сделал фамилию Гальван одним из своих псевдонимов.
Софи трясло от гнева в буквальном смысле слова. Ей даже не приходило на ум, что еще сказать. Ей знакома фамилия Гальван. Гальваны в Аргентине знамениты не меньше, чем Кеннеди в Соединенных Штатах. Гальваны знатны. Богаты. Могущественны.
— Мы дружили много лет, и ты ни словом не упомянул о Гальванах. Ты никогда не говорил со мной о своей семье. А теперь оказывается, что Тино Гальван — твой отец! Ты не думаешь, что тебе следовало сказать мне об этом обстоятельстве?
— Оно мне не представлялось значительным. Это не более чем фамилия.
Но это не просто фамилия. Это семья. Его семья.
— Ты встречался с кем-нибудь из них?
— Я впервые познакомился с братьями и сестрами года два назад. Жену покойного отца я никогда не видел.
— Она жива?
— Вторая жена — да.
Софи вернулась к столу и уставилась на имя Лона. Алонсо Тино Гальван. Не просто Гальван, а Алонсо Тино Гальван. Его назвали в честь покойного графа Тино Гальвана.
— Какие они, твои братья и сестры?
— Хорошие, умные, работящие люди.
Софи вновь уселась на стул, с которого недавно так резко вскочила.
— Не испорченные богачи, о каких пишут в газетах?
— Нет. У них есть средства, но они отнюдь не испорченные. Они пережили много неприятностей и несчастий. Кстати, одно из несчастий и свело меня с первой из моих единокровных сестер. Я тогда работал здесь, в Латинской Америке. — Лон присел за столик напротив Софи. — Мне стало известно, что кто-то продает младенца из семьи Гальван. Черный рынок — не моя специализация, но имя Гальван привлекло мое внимание, так что я решил присмотреться.
— И что?
— Выставленный на продажу ребенок в самом деле оказался из Гальванов. Правда, уже не младенец, просто маленький мальчик. Дело длилось год (и это был необыкновенно тяжелый год), но в конце концов пропавший сын вернулся к Анабелле и Лусио.
— Анабелла долго его не видела?
— С самого его рождения. — Лицо Алонсо приняло суровое выражение, и он тряхнул головой. — Пять лет ребенок скитался: из приемной семьи — в приют, оттуда — в другую приемную семью. Воспитатели опасались усыновлять его из-за того, что он — Гальван. — Его губы искривились. — Имя, внушающее страх.