Когда часы в холле пробили час, Софи вздрогнула. Еще через полчаса она отставила на столик полный бокал с вином. Она знала, что в Аргентине принято засиживаться до глубокой ночи, но она измучена. Опустошена эмоционально. Рождество миновало и не принесло ей известий о Лоне.
Надо лечь в постель. Надо немного поспать. В такие часы сон — лучше всего. Однако, выйдя в холл, Софи не стала подниматься к себе. Вместо этого она открыла входную дверь и выскользнула наружу.
На крыльце ее встретила теплая ночь. Медленно спустившись с крыльца, Софи впервые заметила, что дом от улицы отделяют украшенные золотом чугунные ворота.
Что она будет делать, если Алонсо не вернется? Куда отправится? Где будет жить?
Но она не хочет так думать. Лон обязательно вернется. Лон сказал, что вернется ради нее.
Дверь за ее спиной отворилась. В желтом прямоугольнике света показался Данте.
— Хотите, я составлю вам компанию? — предложил он.
Данте, старший в семье, был самым красивым. Красотой и он, и Анабелла могли бы поспорить с кинозвездами, но в Данте Софи привлекали его ум и человечность. Как и остальные Гальваны, он горд, и его сила почти осязаема. Как и цельность натуры.
Как и у ее Алонсо.
Как ни странно, думала Софи, Гальваны оказались совсем не такими, какими она их представляла. Возможно, в деловом мире они агрессивны, не зря пользуются репутацией безжалостных дельцов, но важнее всего для них семья. Только семья. Для этого поколения Гальванов на первом месте женщины и los niсos [11].
Данте спустился с крыльца.
— Я поговорил с Дейзи, и мы решили устроить прием по случаю вашей с Алонсо свадьбы, когда он приедет. Было бы неправильно принимать вас в семью и не отпраздновать это событие.
— Спасибо вам. — Софи благодарно улыбнулась. — А еще за то спасибо, что вы сказали «когда Алонсо вернется», а не «если».
Золотистые глаза Данте излучали тепло. Доброту.
— У меня нет никаких сомнений в том, что он скоро будет здесь.
Софи почувствовала, что по ее спине пробежала дрожь, вызванная любопытством и возбуждением.
— Никаких?
— Ни малейших.
Вдалеке показался белый свет фар, выхвативший из власти ночи участок улицы.
Данте вновь поднялся на крыльцо.
— Смотрите в оба. Вы еще видите Рождество.
Затаив дыхание, Софи следила за приближающейся машиной. Она надеялась, молилась. А если это Алонсо? Если он вернулся к ней? Если все окончательно, бесповоротно хорошо?
Но вот машина замедлила ход, развернулась посреди улицы и стала удаляться.
Софи закусила губу. Глупо лелеять надежду. Глупо рассчитывать, что Алонсо вдруг возникнет из ниоткуда.