В лифте Пибоди откашлялась.
— Ну чего он так разнервничался? Мы же просто делаем, что положено.
Ева пожала плечами:
— Информацию мы получили, пускай теперь злится сколько угодно. Проверим его алиби, и пошел он куда подальше, у нас и другие дела есть.
— Слушаюсь, лейтенант. Кстати… а у вас с Рорком какие планы на вечер?
Ева удивленно подняла бровь:
— Никаких. Все равно, наверно, придется допоздна сидеть. Нужно нажать на ОЭС, по городу разгуливает хакер-маньяк, надо его выследить.
— Если он нас прослушивал, то ему не понравится, что ты его послала, — заметила Пибоди в машине.
— О, как пить дать прослушивал. И не сомневался, что я его пошлю. Он специально нарывался. Дадли из себя строит аристократа, а этот — крутого.
— Думаешь, они это напоказ?
— В чем-то — да. — Ева забарабанила пальцами по рулю. — Если они оба замешаны и в сговоре, зачем им это? В чем смысл? Как бы им самих себя не перехитрить, помяни мое слово. У каждого твердое алиби на один вечер, а на второй они дома, никого не хотят видеть. Почему? В чем причина?
— А что, если они подстроили все так, чтобы за рулем был именно Хьюстон? Выглядит случайностью, но… вдруг убийца знал, что это будет он, или просто решил действовать наудачу?
— Не больно-то похоже, но допустим. — «Они тянули жребий, кому поехать, — вспомнила Ева, — но пятьдесят на пятьдесят — не так уж и плохо». — А дальше?
— Один из них как-то связан с Хьюстоном. Может, в юности, когда тот попадал во всякие истории. Может, недавно. Тот что-то лишнее увидел, что-то лишнее услышал. Он же водитель — мог подслушать разговор, быть пусть и невольным, но свидетелем какой-нибудь нелегальной сделки. А с проституткой — может, кто-то из них ее приревновал или она его обломала.
— Но в ежедневнике у нее ни один, ни другой не значатся.
— Ну мы-то знаем, что они — если это и впрямь они — умеют подделывать документы. Может, кто-то один или даже оба встречались с ней под чужими именами. Согласна, притянуто за уши, но зачем еще паре богачей без какого-либо криминального прошлого сговариваться и убивать совершенно незнакомых людей?
«Чертовски хороший вопрос», — подумала Ева.
— Может, со скуки?
— Ой, Даллас, ну ты уже вообще! — занервничала Пибоди.
Ева глянула на напарницу: на лице у той тоже было беспокойство.
— Пибоди, ты вроде бы уже давно не новичок и в убойном отделе не первый год. Еще не поняла, какие бывают люди?
— Убивать со скуки — это не просто психи, — заявила Пибоди. — Ради острых ощущений — в это я еще могу поверить, и то отчасти. Должен быть еще какой-то мотив — ревность, месть, выгода, — объяснила она.