Все время, которое девушка провела с пациентами общей палаты, ее мысли вертелись вокруг новенького, визит к которому еще предстоял. Она не могла сосредоточиться, и ее подопечные, многие из которых были давними друзьями, добродушно подтрунивали над ней… Наконец, покончив с делами, она набрала полную грудь воздуха, словно перед отчаянным прыжком в ледяную воду, и тихо постучала в дверь палаты француза.
— Entrez! note 1 — раздалось отрывистое приглашение.
Неуверенными шагами Флер вошла в комнату. Посмотрев первым делом на кровать, она увидела, что там никого нет. Закрывавшие ее шторки отодвинуты, простыни и тугие подушки гладко расправлены. У окна, выходившего во двор больницы, неподвижно стоял высокий мужчина в темном халате из плотного шелка. Сердце девушки на секунду замерло, а затем застучало громкими, мучительными толчками. Свет падал из, частично занавешенного, окна, освещая красивую голову молодого человека, и неудивительно, что сердце Флер ответило романтическим трепетом. Мужественное, словно высеченное из камня лицо, подбородок упрямо вздернут, прямой, как лезвие, нос, а ноздри напряжены, будто чувствуя опасность… На глазах — черные очки. Молодому человеку не хватало рыцарского камзола, развевающегося плаща и длинной тонкой рапиры у худого бедра. Он был похож на Дон-Кихота, принимавшего ветряные мельницы за великанов, а овец, за полчища врагов; складывалось впечатление, что дружескую беседу он может принять за провокацию, а заботу — за оскорбление.
— Ну, — нетерпеливо нарушил тот тишину. — Кто вы и что вам нужно?
Это напомнило Флер, что молодой человек — слепой, и ее охватило сострадание. Стараясь сдержать в голосе дрожь, она, запинаясь, сказала:
— Я… я Флер Мэйнард, дочь преподобного мистера Мэйнарда, что навещал вас вчера, если вы не забыли…
Он высокомерно качнул головой и произнес нечто ужасное:
— А, этот дурачок священник? Мне кажется, я понятно вчера объяснил, что считаю его присутствие излишним, так зачем же он прислал сюда свою дочь? Наверное, хотел, чтобы вы поберегли мою белую трость и поводили погулять по саду?.. Или дал более ответственное задание — научить меня азбуке слепых. Это достойное занятие для дочери викария, но я в таких услугах не нуждаюсь!
Если бы молодой человек высмеивал Флер, она бы простила его, но слушать, как позорят ее доброго, чистосердечного отца, было свыше ее сил. И девушка кинулась на француза, как тигрица.