— Флер! — Мать нетерпеливо окликнула ее. — Не молчи же, наконец.
Дочь подошла, опустилась перед ней на колени.
— Мама, сэр Фрэнк сообщил мне, что на следующей неделе хочет оперировать Алена, значит, скоро моя помощь ему уже не потребуется. Когда зрение к нему вернется, он уедет домой и мое шефство кончится. — Сердце Флер болезненно сжалось, но она заставила себя продолжать. — Постепенно моя жизнь войдет в привычную колею, и у меня появится много свободного времени… Но пока Тревиль нуждается во мне, я должна быть рядом с ним, понимаешь?
Мать похлопала ее по руке, услышав в словах дочери гораздо больше, чем той хотелось бы…
— Очень хорошо, моя дорогая. Помни одно… — Миссис Мэйнард помолчала. — Мы с отцом хотим, чтобы ты была счастлива… И какое бы решение ты в жизни не приняла, мы воспримем его как должное.
Флер обняла мать.
— Какое же решение мне придется принять, чтобы моим родителям не пришлось раскаиваться в собственной мудрости? — рассмеялась она.
Мать улыбнулась и вышла, но Флер так и осталась сидеть на полу у кровати, думая о своем.
Прибыл, немного опоздав, автомобиль сэра Фрэнка. Ален сидел в машине на заднем сиденье, и через открытое окно спальни девушке было слышно, как мать просит его не беспокоиться: Флер спустится через несколько секунд. Схватив сумочку, она сбежала вниз по ступенькам, стремясь поскорее узнать, в каком настроении сегодня Ален — в хорошем или, Боже милостивый, ей опять придется не один час выслушивать его едкие замечания.
С первого же взгляда Флер поняла, что день сегодня счастливый, — Ален невольно улыбался, приветствуя ее, как только услышал шаги на гравийной дорожке.
— Ты готова? — нетерпеливо спросил он.
— Да, Ален, — ответила она, немного запнувшись на его имени.
В тот день, когда Флер явилась к нему на ленч, молодой человек настаивал бросить формальности вроде «мсье Тревиль» и называть друг друга по именам, но ему потребовалась почти целая неделя, чтобы Флер сказала, наконец, «Ален».
— Хорошо, тогда поехали, я не хочу опоздать на первый забег.
Для такой прогулки погода была просто идеальная — приятное тепло не превращалось в удушающую жару, благодаря легкому бризу. Им удалось найти удобное место на траве поодаль от трибун с их толчеей и гвалтом. Отсюда Флер было хорошо видно беговую дорожку. Когда они устроились, Ален отпустил шофера, сказав, что до времени возвращения в клинику, тот совершенно свободен.
Флер не разбиралась в скачках, но инстинктивно чувствовала, какие моменты должны заинтересовать Алена. Она описала все, что предшествовало старту, а когда начались сами скачки, ее комментарии стали особенно подробны и точны. Ален ликовал — он будто видел перипетии борьбы собственными глазами.