— Когда мы были в конюшне, вы, по-моему, упомянули, что у вас был дедушка?
— Да, отец матери. Когда мать не таскала меня из штата в штат следом за своим очередным любовником, он брал меня к себе на ферму. Очень много времени мне приходилось проводить одному. Вот тогда я и начал рисовать.
— Верно говорят, нет худа без добра.
Казалось, Сиена хотела убедить в правильности этой сентенции саму себя.
— Прекрасно! — проговорил Белласар, выходя из солярия и приближаясь к ним. — Значит, вы все-таки начали.
Сиена сразу же напряглась.
— Вы видели наброски? — спросил Малоун.
— Они весьма многообещающи, — ответил Белласар, — и каждый из них мог бы стать основой для великолепного портрета.
— Вряд ли это случится. Мне предстоит еще долгий путь.
— Но бывает, что первые впечатления — самые верные. Если долго думать, можно перемудрить.
— Вы правы.
— Я рад, что вы разделяете мое мнение. Необязательно превращать любую задачу в подвиг и надолго затягивать ее выполнение. Моя супруга — необыкновенно красивая женщина, а вам нужно лишь запечатлеть ее красоту на холсте.
— Но она красива не только внешне. Ее красота имеет сотню проявлений, — ответил Малоун. — Но, поскольку я не буду писать сто портретов, мне нужно найти способ передать их все в одном, наилучшим образом отразить ее природу.
Сиена опустила глаза и стала смотреть на свои руки.
— Прости нас, дорогая, — сказал Белласар.
— За что?
— За то, что мы обсуждаем тебя так, словно тебя тут нет. Позирование тебя не утомило?
— Наоборот, это показалось мне очень интересным.
— Вот и славно, — проговорил Белласар. — Надеюсь, что так будет и дальше.
Для Малоуна все именно так и продолжалось. Он не мог забыть поговорку, в которой преисподняя сравнивалась с интересными временами. Дни тянулись один за другим, и каждый следующий был похож на предыдущий. Каждое утро, перед тем как приступить к работе, он выполнял физические упражнения у бассейна. Он с удовольствием совершал бы пробежки, но не хотел удаляться от шале, чтобы не выпускать из поля зрения вертолетную площадку и монастырь. После того как Сиена возвращалась с конной прогулки, они вместе завтракали, а затем приступали к работе. Малоун всячески скрывал свой интерес к тому, что происходило снаружи. Если он видел, что его модель устала, он предлагал закончить пораньше, но она каждый раз отвечала, что хочет продолжить сеанс. В пять часов вечера они расставались, но Малоун знал, что снова увидит ее в семь за коктейлем.
Этот порядок был заведен Белласаром раз и навсегда: коктейль (хотя сам он пил исключительно овощные соки), а затем ужин (неизменно в вечерних нарядах). Малоун надеялся, что рано или поздно будет приглашен кое-кто еще, а именно тот мужчина, который прилетел на вертолете в то, первое утро и так переживал по поводу небрежного обращения с привезенными им ящиками. Малоун хотел рассмотреть его поближе. Возможно, он смог бы понять, какого рода отношения связывают толстяка с Белласаром. Но все это время мужчина оставался в монастыре.