Как ни был суров и жестокосерд граф фон-Цоллерн, его сердце не вынесло этого зрелища. Он представил себе, что его ребенок лежит разбитый у дороги, стал рвать себе бороду и горько жаловаться. Он повернул назад, но нигде не было следов его мальчика; он подумал было, что испугавшись, лошадь сбросила его в ров с водой, что тянулся вдоль дороги, как услыхал позади себя детский голосок, звавший его по имени. Он быстро обернулся и увидал старуху, сидевшую под придорожным деревом и качавшую на коленях его мальчика.
— Как попал к тебе мальчик, старая ведьма? — закричал разгневанный граф. Сейчас же подай его мне!
— Потише, потише, ваша милость! — смеялась безобразная старуха. — Чего доброго и с вами на вашем гордом коне стрясется беда! Вы спрашиваете, как попал ко мне маленький графчик? Лошадь понесла, мальчик повис, привязанный за ножку, — волосами он почти касался земли, — тут я его и подхватила в свой передник.
— Без тебя знаю! — воскликнул в гневе граф фон-Цоллерн. — Давай его сюда! Я не могу слезть с коня: он горяч и может убить ребенка.
— Подарите мне гульден с изображением оленя! — смиренно попросила женщина.
— Вздор! — крикнул граф и бросил ей под дерево несколько пфеннигов.
— Не то, — мне бы очень пригодился гульден с оленем.
— Гульден с оленем? Сама-то ты не стоишь такого гульдена, — горячился граф. — Подай сюда ребенка или я натравлю на тебя собак.
— Так? Я не стою гульдена с оленем? — отвечала старуха, язвительно улыбаясь. — Ну что ж, увидим, что из вашего наследства будет стоить гульден с оленем. А эти пфенниги оставьте себе. — С этими словами она бросила графу три медных монетки, — и так метко бросила их, что все три упали прямо в кожаный кошель, который граф все еще держал в руке.
Пораженный такой необычной ловкостью, граф несколько минут не мог произнести ни слова, но вскоре его удивление перешло в ярость. Он схватил ружье, взвел курок и нацелился на старуху. Она же продолжала ласкать и целовать маленького графа, но при этом держала его перед собою так, что пуля неизбежно попала бы в него.
— Ты славный, кроткий мальчуган, — говорила она, — оставайся таким всегда, и тебе будет хорошо.
И она спустила его с колен, погрозив графу пальцем.
— Цоллерн, Цоллерн! Гульден с оленем за вами! — крикнула она и, не обращая внимания на ругательства графа, опираясь на самшитовую палочку, медленно побрела в лес. Конрад, оруженосец, слез, дрожа, со своей лошади, посадил в седло своего маленького господина, сам вскочил на коня позади него и поехал вслед за своим повелителем к замку.