Подъехав к первому ряду грейпфрутов, я остановилась в тени и слезла с лошади. Я почти задремала, когда услышала стук копыт. Открыв глаза, я увидела Джозефа Карр-Брауна на Сифере, направлявшегося к апельсиновой роще. Но, заметив Мило, он резко повернул и галопом подскакал ко мне.
— Сэр, я приехала проверить деревья, — сказала я, поднимаясь с земли. — Грейпфруты в порядке. Я осмотрела листья и кору, нигде нет белых пятен.
Рыжая шкура Сифера поблескивала на солнце. Я добавила:
— Я еще не успела проверить апельсиновые деревья.
— Я предупреждал тебя: я терпеть не могу, когда кто-то без разрешения берет лошадей. Ты взяла Мило, не спросив меня.
Он спрыгнул с лошади и начал очищать с брюк грязь.
— Вы подумали, что его взял Призрак Солдата?
Его лицо оставалось серьезным.
— Я полагал, ты собираешься вернуться в Порт-оф-Спейн. — Он достал носовой платок и вытер лоб. — Мне казалось, там тебя ждет работа. Разве не поэтому ты уехала, когда Сула была так больна?
— Мое место уже отдали другому человеку. Птичка-кискаду пропела: «Чё он грит? Чё он грит?»
— Я слышал, что Родригесы тебя выгнали. Порт-оф-Спейн кишит слухами.
— Это неправда. Миссис Родригес не в своем уме.
И снова: «Чик-чирик! Чё он грит?»
— Неужели ты думала, что когда его жена уедет, ты станешь следующей миссис Родригес? — Он произнес это с оттенком сожаления, и мне вдруг стало стыдно. Но затем он добавил: — Селия, я не думаю, что Тамана — подходящее место для тебя. Если бы не Сула, ты бы никогда сюда и не приехала. Здесь живут люди, которые любят деревню.
— Я буду работать не покладая рук, — сказала я, но не успела произнести эти слова, как поняла, что это бесполезно.
— Держись подальше от Соломона Шамиэля; все знают, что это опасный тип. — Его глаза стали темно-синими, как море вдали от берега, там, где ходят корабли. — Селия, у тебя впереди целая жизнь, попытайся не растратить ее попусту, попробуй чего-то добиться.
На следующее утро в Порт-оф-Спейн должен был ехать грузовик. В кузове громоздилась гора грейпфрутов, и Джозеф Карр-Браун сказал, что я могу сесть впереди. Водителя прозвали Молчуном, потому что он был глухонемым. Я порадовалась, что мне не придется с ним разговаривать. Он благополучно довезет меня до города.
Джозеф Карр-Браун смотрел, как мы отъезжаем. Неподалеку вдоль забора курятника выстроились Рут, Таттон и Долли. Таттон помахал на прощание, у него были грустные глаза, как будто он знал, что больше никогда меня не увидит.
На вершине холма на створке ворот качалась Седар. Когда мы проезжали мимо, она остановилась, выпрямилась, а потом склонилась, как дерево на ветру.