— Ну, не совсем чтобы эсэсовца, но что-то в этом роде... Вот послушайте...
Он помолчал. В груди у него булькало. Он взял со стола пустую стопку, поднес к носу, понюхал и вернул на прежнее место.
— Когда она собралась ехать в Европу... Вы ведь знаете, сейчас такая мода — ездить в Европу... Пошляться по Парижу, по Елисейским полям, выпить стаканчик пепси-колы где-нибудь у Дворца дожей в Венеции, чтобы потом говорить: я был во Франции, я был в Италии... Пустая, пустейшая амбиция, больше ничего... Я ей говорил, Риточке: зачем тебе Европа?.. Поезжай в Израиль, дурочка. Дворцы или лавки вроде тех, что на Елисейских полях, при наличии современной техники можно понастроить в любом месте, хоть в Центральной Африке, хоть в Антарктиде, а вот Стена Плача — одна-единственная, второй нет и быть не может... А Масада?.. А Яффа?.. А Цфат?.. Ты же умная девочка, говорил я ей, ты же понимаешь — не будь той земли, куда привел наш народ Моисей, не было бы ни этих твоих Елисейских полей, ни Дворца дожей, ни всей нынешней Европы, как нет дома без фундамента, а фундамент всей европейской цивилизации — что?.. Она слушает и смеется. «Дедушка, — говорит она, — это ты всю жизнь был строителем и разбираешься в фундаментах, а я — зачем они мне нужны?..» И хохочет, и снимает с меня ермолку, и целует в лысину... — Арон Григорьевич смолк, вытер покрасневшие глаза и продолжал, его надломившийся было голос наполнился новой силой. — Библия, говорю я, Библия — вот основание, на котором стоит Европа, и не только Европа! А Библия могла родиться только там и больше нигде! Библия, наш главный дар человечеству, которое, правда, в ответ возблагодарило нас инквизицией и Освенцимом, но не о том сейчас речь... «Дедушка, — говорит она, — я поеду, обязательно туда поеду... Когда-нибудь... А сейчас я еду в Германию, с Эстеркой... У нас уже билеты куплены...» «Как?.. — говорю я ей, — в Германию?.. Зачем тебе Германия?.. У меня до сих пор осколок в спине сидит, а ты...» «Дедушка, — говорит она, — ну причем тут осколок?.. Это ведь было так давно, я еще не родилась и мама была совсем маленькой... А ты все живешь прошлым... А мир стал другим, и Германия тоже, и потом — я даже не в Германию еду, а по Рейну, там по берегам такие красивые замки, я читала, видела в путеводителях... И скала, на которой сидела Лореляй... Помнишь — у Гейне?.. Я эту скалу сфотографирую и, если получится, фото тебе подарю...» И рассказывает, что там, на Рейне, на каждом шагу — сувениры с этой самой скалой, и на всех — стихи Гейне... А я слушаю и думаю себе: так-то оно так, все это расчудесно, и Гейне, и Лореляй, а только хоть вы меня озолотите с головы до пят — я туда ни ногой, а что до замков на Рейне, так пускай ими другие любуются...