Но, видать, белые цветы акации хорошо маскировали машину, и дрон, покружив над районом минут двадцать, улетел сеять смерть в других местах.
– Не дергайся, – наставительно сказал Игорь, – еще посиди.
Костя вышел из машины и прислушался. Все было спокойно, только там, где взорвался вертолет, все еще поднимались клубы черного дыма да слышались какие-то непонятные звуки, словно чем-то тяжелым скребли по асфальту: «Шу-х-х-х… Шу-х-х-х…» Звук был настолько мощным, что бил по барабанным перепонкам и заставлял трепетать листья акации. Что бы это значило? – подумал Костя. Может, они так тушат пламя? В любом случае отсюда надо побыстрее убираться. Негоже торчать на виду, как три тополя на Плющихе.
Он прыгнул в кабину и завел двигатель. Самое плохое, что двигатель завелся не с первого раза и даже не с третьего, а для приличия чихал и глох, чихал и кашлял. Ну давай, давай, дорогой, уговаривал его Костя, давай, и двигатель заработал, но не так, как прежде, а с надрывом. Все, конец движку, понял Костя. Угробили мы его. Однако двигатель в конце концов то ли разогрелся, то ли понял, что оплошал, но вдруг заработал ровно и тихо, как часики. Костя осторожно тронул машину с места и выехал на дорогу. Звуки со стороны Югославского перекрестка стали громче. Слышать их не было никаких сил. Там по-прежнему усердно скребли асфальт. Сашка закрыл уши руками. Игорь оскалился и сжал кулаки. Завета испуганно забилась в угол. Костя, стиснув зубы, повернул влево по улице Одинцова и, прислушиваясь к двигателю, понесся к речке. Когда они свернули за террикон, скребущие звуки стали тише, зато кто-то, кажется Сашка, крикнул:
– «Хаммер»!
Костя невольно поддал еще газу. Двигатель тянул ровно и, как показалось Косте, надежно. Единственное их спасение заключалось в скорости. Свернуть было некуда. К тому же выяснилось, что мост через речку Вонючку держался на честном слове – то ли его неудачно подорвали, то ли он всегда был таким. Настил трещал и прогибался под колесами. Перила вообще отсутствовали. «Хаммер» нагонял спокойно и уверенно. Уйти от него не было никаких шансов. Сейчас он завернет за террикон и обнаружит нас. Хватит одной пулеметной очереди, подумал Костя в тот момент, когда их побитая «газель» осторожно, как калека, перебиралась через речку. Сразу за мостом был резкий поворот налево. Костя затормозил, не заглушая двигателя. Все в недоумении уставились на него.
– Дай зажигалку! – повернулся он к Игорю. – И мешок!
Через секунду он уже несся с мешком в руках к речке Вонючке. Костя в жизни так не бегал, даже когда в университете профессионально занимался бегом и наматывал круги по треку. Он даже был в резерве сборной страны, но женщины и вино сманили его с беговой дорожки на легкую жизнь тележурналиста. Все потекло по другому руслу. Костя об этом не жалел. Зачем жалеть, если и так хорошо? К тому же у него появилась Ирка, которая работала на телевидении. Это предопределило его дальнейшую жизнь. У Ирки были потрясающие ноги. В одни ноги можно было влюбиться без оглядки. Их роман продолжался долго – года два. В результате Ирка стала намекать, что пора, мол, и честь знать – жениться или прекратить бесплатно пользоваться ее телом. Костя так и не решил, что ему делать. Он постоянно откладывал этот вопрос на потом, и даже поездка в Украину до некоторой степени сыграла ему на руку.