Мурат не обманул – место потрясало своей необычной, загадочной красотой. Детали скрадывал все тот же полумрак, но другой по качеству, более светлый что ли.
Назвать пещеру огромной язык не поворачивался, однако и к маленьким она явно не относилась. Полость яйцеобразной формы, большей частью заполненная водой, имела метров сорок в длину и двадцать в ширину. Глубину же скрадывала морская вода.
Свет проникал из отверстия в верхней части грота, не напрямую, преломляясь не один десяток раз, но все-таки умелым шпионом просачивался в каменный мешок, и здесь рассыпался мириадами сверкающих жемчужин – какие-то минералы блестели даже в тусклой водяной среде. А там, где морская зыбь граничила с пустотой (верхняя часть грота образовывала своеобразный воздушный купол), выступающие из скальных пород минералы сияли, словно звезды. Будь Селин чуть более романтичным и наивным, то непременно заподозрил бы в них редкие самоцветы: алмазы, сапфиры или изумруды. До подобной глупости он не скатился, но впечатлился изрядно. Даже сквозь не самое прозрачное стекло маски.
Нутро потянулось к волшебному блеску "самоцветов", и начинающий аквалангист, нарушив границу между двумя извечными стихиями, вырвался из морской полутьмы. Вынырнул, взбаламутив спокойную до сих пор водную гладь.
– Что скажешь, интересно? – невинный вопрос Сафарова царапнул по нервам неуклюжестью, неуместностью человеческой речи под сводами этой первозданной красоты. Оказывается, пока Никита любовался интерьером пещеры, Мурат успел освободиться от маски и загубника и теперь наслаждался слегка ошарашенной физиономией нового товарища.
От переизбытка чувств и дабы вновь не нарушать покой в удивительной пещере, Селин лишь продемонстрировал круг из большого и указательного пальцев – универсальный сигнал, пресловутый О.К. А затем еще добавил известный русский жест одобрения, заимствованный подлыми славянами у посещавших гладиаторские бои римских императоров. Тот самый жест, что свидетельствовал о желании венценосной особы сохранить жизнь проигравшему бой рабу.
Старания Никиты соблюсти тишину в чудном месте Мурат проигнорировал.
– И это еще не самая красивая пещера.
По примеру проводника в мир подводных чудес Селин стянул маску и рискнул не согласиться с непререкаемым Константином Сергеевичем Станиславским:
– Верю!
Лениво шевеля ластами, Никита поплыл вдоль вздымающейся из водного покрывала шероховатой, усыпанной переливающимися искрами стены и украдкой ощупывал пальцами наиболее симпатичные "самоцветы". Словно определял, не настоящие ли. К сожалению, камни напоминали драгоценности только издалека, превращаясь вблизи в обыкновенные скальные выступы, разве что усеянные мелкими блестящими вкраплениями.