У меня хорошие новости. Один мой знакомый из ФБР сообщил (строго конфиденциально, естественно!), что у них появилась зацепка относительно дела Апостолов третьего тысячелетия. Пока еще рано что-либо утверждать (и, пожалуйста, никому ничего не говори), но, похоже, след ведет в Европу, к некоей религиозной секте, которая, по одной из версий, содержится на средства наследника одной из самых богатых семей Америки. Хотя, как я понял, доказательств у них пока нет.
Как только я узнаю больше, сразу же напишу еще. И было бы неплохо, если бы ты тоже черкнул пару строк. Ужас, как летит время! Сколько лет мы уже не виделись?
Hдlsningar!
Калле.
Джон сжал кулак. Да!
Он прожевал последнюю оливку и залпом допил свой мартини.
Дождь барабанил по окнам. Погода была на редкость паршивая, и ветер, казалось, хотел сорвать дом с земли. Отличные новости! ФБР поймает этих ублюдков. И тогда они наконец будут в безопасности.
После мрачных прогнозов Шейлы Микаэлидис, которая ушла всего час назад, хорошие новости были ему просто необходимы.
Джон заглянул в бокал. На дне еще оставалось несколько капель, и он вытряс их в рот. Реальность вдруг накрыла его опять. Господи, что же теперь делать?
Ждать. Ждать, что еще скажет психолог. Это все, что они могут.
Он прошел на кухню, чтобы рассказать Наоми о письме Калле. Пытаясь приободрить ее, Джон несколько сгустил краски. Он сказал, что, по словам Калле, ФБР вот-вот схватит преступников. Всю эту проклятую секту. Это буквально вопрос дней.
Через несколько дней от всех тревог не останется и следа!
Но в отличие от Джона, только что осушившего огромный мартини, Наоми была трезва как стекло. Она не разделила ни его радости, ни алкогольного оптимизма.
Она заявила, что жизнь – отстой.
Сгибаясь под порывами ветра, Шейла Микаэлидис поспешила к крыльцу. Ее дом в викторианском стиле, с террасой, располагался в самом центре Брайтона. При такой буре зонт был совершенно бесполезен, и к тому моменту, как Шейла добралась наконец до двери, она вымокла до нитки. Дома она тут же переоделась в сухие джинсы и свитер, налила себе чашку кофе, достала из холодильника готовый салат из пасты с тунцом, поставила все на поднос и прошла в кабинет. Сев за стол, она разбудила компьютер и глубоко задумалась.
От нервного напряжения желудок сдавило, словно обручем. Она неохотно ковырнула салат вилкой. У меня целый день во рту и крошки не было. Надо что-то съесть. Каждый глоток давался ей с трудом, еда царапала горло и не желала лезть внутрь. Дождь заливал окна. Силуэт соседнего дома едва различался в темноте.