— А остальные где?
— Большинство, наверное, уехали. Кто-то дома сидит. А кто-то… ну, Вы поняли.
— Да. Что делают, твари, что делают! По детям!
— Нас первого сентября двадцать четыре было. Потом постепенно ещё восемь человек добавилось. Беженцы там, эвакуированные. А сейчас нас двадцать шесть.
— Что, шестерых уже?
— Нет. Двое точно живы, в госпитале. Одному мальчику ногу до колена оторвало, а Маришку, с которой я в прошлом году за одной партой сидела, осколком в грудь ранило. Я её навещать ходила. Один мальчик эвакуировался на Большую землю. А ещё одна девочка пропала без вести. Ушла из дома, да так и не пришла никуда. Где она сейчас —никто не знает. Не нашли. Но ведь понятно, что это означает.
— Понятно. Под обстрел попала.
— Скорее всего. Ну, а ещё двоих мы уже наверняка потеряли. Сиротину в дом фугаска попала. Прямое попадание. Тело потом откопали и опознали. А Григорьеву, который у меня прямо за спиной сидел в классе, на той неделе снаряд руку вместе с плечом оторвал, когда он из школы домой шёл. Нам в школе на перемене Верка Самохина рассказывала, она это своими глазами видела. Как обстрел закончился, тот уже умер. Да и всё равно бы не спасли. Самохина говорила, у него пол туловища разворочено было.
— Суки.
— Обычно я не ругаюсь, дяденька. Не люблю, когда ругаются. Но в данном случае я с Вами полностью согласна. Суки фашистские…
Тихонько игравший в углу комнаты в кораблики моих братьев вредный Вовка Круглов, услышав от меня такое, довольно хмыкнул, почесал себя пальцем под носом, но вслух ничего не сказал. Наверное, какую-то пакость по старой памяти придумал. Хоть мы с ним больше и не воюем. Я вот даже старую коробку с самодельными корабликами своих братьев для него со шкафа достала. Поиграть, пока Сашки нет дома.
Я опять взяла в руки задачник, повернулась так, чтобы на него падало побольше света из окошка, и принялась читать. Из пункта «А» со скоростью 40 км/ч вышел… навстречу ему… в пункте «В» он увеличил скорость до… окажутся в пункте «Г». Брр. Ничего не поняла. Что ж я такая к математике-то неспособная?
Математика —это моё больное место. Вот по всем другим предметам у меня четвёрки и пятёрки. А по математике вечно трояк. Честно говоря, в прошлом году иногда и двойки были.
А Сашка наоборот, математику любит. У него пятёрка твёрдая по ней. И эту задачку, над которой я уже второй час сижу, Сашка за пять минут решил.
Мы с ним теперь вдвоём уроки делаем, вместе. Сидя за моим столом. Потому что у него в комнате окна фанерой заделаны и темно, а у нас пока стёкла целы. Впрочем, уже не совсем целы.