Около булочной была длинная очередь. Она тянулась от дверей до середины соседнего дома. И это несмотря на страшный холод. Все хотят кушать.
Но что это? Время идёт, идёт, а я всё стою на одном месте. Вообще ни на шаг не продвинулась. Хотя давно открыть должны были. Люди вокруг волнуются. Что случилось?
Тут вижу, как из дверей булочной повалил народ. Шумят. Потом вышла продавщица и повесила на двери объявление. Очередь распалась, а перед объявлением толпа скучилась. Что ж там такое? Протолкавшись поближе, прочитала, что:
По техническим причинам в связи с аварией на водопроводе продажа хлеба 16 декабря 1941 года осуществляться не будет. Карточки на 16 декабря можно будет отоварить 17 декабря. 17-го декабря карточки на 17 декабря отовариваться не будут. С 18-го декабря булочная работает в обычном режиме. 18-го декабря будут действительны карточки на 17, 18 и 19 декабря.
Я стояла пред этим объявлением и не верила своим глазам. Это всё. Всё. Конец. Это мой и Сашин приговор. Два дня, целых два дня без хлеба нам не продержаться ни за что. Раньше ещё можно было бы попробовать пойти в другую булочную, но не теперь. С декабря месяца все карточки приписываются к конкретному магазину и в других магазинах они недействительны. Так проще планировать подвоз и распределять продукты. Очереди после этого действительно стали меньше. Зато, если этот единственный магазин закрывается, пусть и временно, то…
Нет!! Не хочу! Вспомнила надпись Анны Сергеевны на её фотокарточке: «Никогда не сдаваться!». Анна Сергеевна. Я знаю, что сделаю. Я найду еду!..
…Вот оно, значит, как. Тётя Шура. Я её нашла. Она на чём-то сидит около моста. На чём сидит —не видно. Снегом занесло. А она сидит с непокрытой головой, опершись спиной на перила. Мимо идут, вернее, бредут люди. А она сидит. Сидит и сидит. Ей уже всё безразлично.
Сколько она так сидит? День? Два? Неделю? Кто знает. Она шла домой, к своим детям. Возможно, что-то несла им. Но не дошла. Села отдохнуть. Устала. И встать уже не смогла.
Саше я не скажу про это. Не нужно ему знать. Он и так совсем плох. Настолько, что даже никак не отреагировал, когда я сказала ему, что хлеба не будет два дня. Он не считает важным уже даже и это. Думаю, ему и двух дней не понадобится. Он умрёт завтра, теперь я точно знаю это.
Тут я поняла ту женщину, что привезла на пункт сбора свою ещё живую мать. Быть может, у них случилась похожая история? Если я прямо сейчас развернусь и пойду домой, то сегодня я ещё смогу дотащить Сашу до пункта сбора трупов. Чувствую, что смогу. Я заходила в школу и кушала суп. Сегодня —смогу. Завтра —нет. Без хлеба супа мне не хватит.