В этот момент, обрывая тягостные раздумья, лязгнула входная дверь, и в кабинет зашли трое охранников. Они осмотрелись, проверили окна и, даже не взглянув вверх, отправились восвояси.
И только тогда появился первый советник ее высочества. На лице вельможи, как обычно, играла глуповатая улыбка, но теперь не оставалось никаких сомнений в том, что это всего лишь маска. Оставшись в одиночестве, маркиз Витайла налил себе вина, залпом выпил и плеснул еще. Поставил кубок на стол, выдвинул ящик, и тут я накинул ему на шею петлю, а сам спрыгнул с другой стороны балки.
Веревка натянулась, и я поджал ноги, всем своим весом вздергивая маркиза к потолку. Сильнейший рывок, должно быть, раздробил гортань, и Витайла враз обмякшей тушей безвольно закачался в петле. Лицо его побагровело, глаза едва не вылезли из орбит, а на штанах начало расплываться влажное пятно, и остро запахло мочой, но я удерживал тело на весу еще минут пять, дабы окончательно убедиться в смерти клиента.
После позволил ногам мертвеца коснуться пола, протянул веревку под резную ножку тяжеленного письменного стола и подался назад. А когда раскачивавшиеся туфли приподнялись на уровень стула, несколькими узлами закрепил импровизированную виселицу, и отошел полюбоваться творением собственных рук со стороны.
Полюбовался и недовольно поморщился: грязная работа. Нет, борозда на шее мертвеца подтвердит картину самоубийства, но следы волокон на балке и ножке стула сразу покажут сведущему человеку, что имело место подтягивание тела к потолку.
Нехорошо. Но с другой стороны – а что еще тут могло произойти? В свете последних событий очередной суицид никого не удивит. Да и охранники суетиться начнут, дознавателей тайной жандармерии эта братия точно дожидаться не станет.
Кое-как приведя веревку в порядок, я оставил на бархатном сиденье несколько пыльных отпечатков подошв модных туфель маркиза и аккуратно положил стул рядом с натекшей на пол лужицей. Допил вино, отыскал в бумагах покойного первый попавшийся документ с подписью внизу страницы и полил его тушью, так что написанного стало совершенно не разобрать. После резким движением опрокинул чернильницу и прямо в черную лужицу кинул перо.
Вот и предсмертная записка готова.
Ну все, пора убираться отсюда. Не дай Святые, охранники заглянут.
Обувшись, я подошел к фонтанчику и поежился, будто готовящийся нырнуть в ледяную воду пловец. Восстановил в памяти обратный путь, а потом ступил на бортик и решительно шагнул вперед.
Грань, отделяющая реальность от потустороннего, подалась, и я вновь ухнул в беспредельную Пустоту. Но на сей раз не медлил ни мгновения и вынырнул в часовне, прежде чем всполошились кружившиеся поблизости нечистые.