– Ты на нас, девонька, не сердись. Мы хоть и разбойники, да только людей почем зря тоже не обижаем. Посмеяться да повеселиться завсегда рады, а чтобы вот так, как казначей наш…
Шаайла пошевелила губами, пробуя, как они ее слушаются, и прошептала:
– Эта тварь долго не проживет! Где он сейчас?
– Так вместе с атаманом к околицам подался. Вроде как дело какое-то атаман затеял.
– А мы где? – Она открыла глаза и стала осматриваться.
– В наших пещерах, – с некоторым облегчением перевел дух сидящий обок деревянных полатей мужчина лет пятидесяти. – Они самые лучшие и удобные, и здесь наша ватага обретается. Все остальные общины по краям леса живут, тоже днем в пещерах отсиживаются, а ночью сбором занимаются, урожаи растят да животных разводят.
– Пить! – не попросила, а потребовала. Тотчас была напоена, потом приподнята в полусидячее положение, оперта спиной о подушки и одарена вполне изящным стаканом с чистой водой. Дальше она попивала сама, осматривалась и спрашивала: – И далеко до других общин?
– Часа три, максимум пять быстрого хода, – с готовностью отвечал мужик. – Некоторые и ближе проживают.
А потом, поняв, что вопросы будут продолжаться, сам решил дать общую картину человеческих поселений в данной части этого мира. Тогда как девушка слушала его скороговорку и пыталась понять основы географического расположения.
Сама пещера напоминала скорее отдельный грот иной, более огромной пещеры. И там чего только не просматривалось, освещаемое вполне понятными люменами, ну разве что несколько иного строения и конфигурации. Остовы каких-то повозок, станков, непонятных устройств. Различная мебель и прочие поделки не только из дерева, но и из материала, весьма напоминающего разное по прозрачности стекло. Стояли столы, вполне нормальные и совершенно не похожие на грубые стволы на поверхности. Виднелись приличные лавки и стулья, просматривались железные двухъярусные кровати.
Ну а само повествование было еще интереснее. Во все времена люди бежали из подземных городов, не желая подчиняться поработившим этот мир гаузам и их посредникам, выполняющим распоряжения колонизаторов – здоровенных великанов валухов. Хотя в городах жизнь и была совершенно безопасна, спокойна и размеренна, некоторым борцам казалось этого мало, они мечтали о полной свободе и рвались жить под открытым небом. Именно эти непокорные и убегали в леса, оседали в них, пытаясь жить там в вольных общинах и ватагах.
Вот только в дневное время лучи Ласоча были слишком вредны для людей, вызывали некоторые неизлечимые болезни, а то и вообще могли умертвить. Поэтому и приходилось прятаться в пещерах, а то и в специально вырытых глубоких норах. Как ни странно, но проклятые гаузы не слишком-то и свирепствовали, устраивая облавы на беглецов, а туповатые валухи вообще не решались далеко углубляться в леса. Самодельные луки и тяжелые копья оказывались слишком опасным оружием в условиях партизанской войны.