Сотник растерянно пожал плечами.
— И… н-не-э по-о-о-мн…
— Понял, понял. — Поспешив заткнуть рот Заикину, я опять обернулся к Яге: — Бабуль, исключительно в целях чистого эксперимента — одну срочную экспертизу можно?
— Переполох, что ль, вылить? — бодренько вскинулась она. — Дело нехитрое, отчего же нет-то… Чай, уж Фома Силыч нам человек не посторонний небось, поглядим — поможем, по мере умишка да мощей старческих…
Моя домохозяйка быстро достала нужные ингредиенты, напрягла Назима расплавить в миске свечной воск, усадила пострадавшего поудобнее, что-то сыпанула в печь и непонятно зачем шуганула даже не приближающуюся к ней Олёну:
— А ты, девка, под руку не лезь! Вона стой, где стоишь, а шевельнуться не думай даже. Я за тобой каждую минуту слежу, без продыху!
Никто ничего не понял, но заступаться тоже не стали, опытному специалисту сейчас слова против сказать нельзя — чародейство штука тонкая… Одна ошибка в заклинании — и прощай, боевой товарищ, мы тебя никогда не забудем, если будешь в раю, и ты нас добрым словом вспомни! Я только обратил внимание, что слова бабка напевала немножко другие, не те, что над Митькой.
Выливается беда, выжигается!
Всё по слову моему пусть решается.
Опрокидывайся в чан,
Скорбь горючая,
Уходи, тоска-печаль неминучая…
Страх-страх! Отпусти душу,
развяжи язык, оставь человека…
И ныне и присно, с начала начал
до скончания века!
— А-а, вспомнил! — В горницу с восторженным воплем вломился дремавший в сенях Митя. — Ещё на тётку Матрёну жаловались возчики разные! Дескать, капустою, что она в трактир бочками катит, приличному гражданину и водку закусить невозможно — сплошное сортирное разочарование! И не я им это подсказал, а… А чего это вы тут все на меня такие серьёзные?!
* * *
Пока все присутствующие кто с чем, кому что попало под руку кинулись ловить нашего младшего сотрудника, я неторопливо обследовал ту нелепую восковую форму, которую Яга получила в результате дрогнувшей руки из-за вышеупомянутого эмоционального крика Митиной души. Более всего это походило на уродливый блин с одной дыркой чуть левее центра. Никак иначе идентифицировать это безобразие не могу, я честно пробовал.
В общем, из-за сбившегося заклинания речь к Еремееву так и не вернулась. Митька храбро заперся в бане и уже оттуда грозил утопиться в тазике, если его не простят. Баба-яга, сам сотник и стрелец Заикин бились в двери, штурмуя баньку по очереди, но всерьёз ломать собственную недвижимость моя домохозяйка позволить себе не могла. Олёна перехватила меня у ворот:
— Ох и весело вы тут живёте, люди милицейские. Ежели не прогонишь, хоть уборщицей, хоть посудомойкой, хоть кем в отделении останусь!